Но в эту минуту из телеграфной вышел Иванов с взволнованным лицом. В руках он держал депешу, еще на ленте…
— Вам, Алексей Петрович… — проговорил он чуть сдавленным и хриплым от волнения голосом.
— Что там еще? Читай…
— Приказ из управления о немедленном увольнении от должности Владислава Ивановича…
Все замерли с открытыми ртами.
— К-как?.. — едва выговорил Владислав Иванович.
— Вот… Читайте…
И Иванов, водя пальцем по полоске бумаги, вслух прочитал депешу.
Все, остолбенев, смотрели друг на друга, ничего не понимая. На лице Алексея Петровича был написан страшный испуг.
Аппарат опять застучал.
— Насчет вас, Владислав Иванович, — крикнул Иванов из-за двери.
Все бросились в телеграфную.
— Ну что там?.. Ну, читай!.. Ну? — нетерпеливо, в перебой, говорили они.
— «Прошу передать Балицкому… уволен… — читал Иванов по ленте, ползущей с колеса, — …за корреспонденцию о грузах… в… № 326… Благовеста… Лашков».
Лашков был друг Владислава Ивановича, занимавший небольшую должность в правлении железной дороги.
— К-как за корреспонденцию?.. — вытаращил глаза Владислав Иванович, забывший в эту критическую минуту, что он числится корреспондентом.
Алексей Петрович подозрительно глядел, на него, и в голове его шевелились опасливые, пока еще смутные мысли: ох, не вышло бы чего!..
— Как же вы это так… неосторожны?.. — спросил Генрих Генрихович. — Правда, беспорядков много, но — зачем же было писать это?.. Ай-яй-яй!..
— Да не писал я, черт вас возьми!.. Ничего не писал!.. Никогда!.. Ни-ког-да!..
Все еще недоверчивее посмотрели на него, видя в этом отрицании того, что всем известно, какой-то скверный подвох: что он им-то еще лжет? Мысль, что Владислав Иванович лгал раньше, выдавая себя за корреспондента, им и в голову не приходила: какой же дурак будет клеветать сам на себя?..
Между Владиславом Ивановичем и ими троими повеяло холодком и он стал им еще более чужим, чем прежде.
— Вот так ловко, старая псовка!.. — проговорил Владислав Иванович, немножко приходя в себя, и вдруг мозг его осенила вдохновенная догадка: — Голову прозакладываю, если это не уволенный Халатов! Он, он, чтобы отплатить им… Он, хоть сейчас голову на плаху, он!..
Предположение было правдоподобно… Как раз в это время подошел почтовый поезд, привезший злополучный номер «Благовеста». Не успел поезд унестись опять в черную воющую бездну степи, как все жадно бросились на газету.
Корреспонденция была написана «хлестко», дерзко и с большим знанием дела. Автор указывал на разные фокусы с хлебными грузами и быками и делал недвусмысленные намеки по адресу заправил дороги…
