И он дрожал…
— Нет, кузнечик был куда любопытнее, — проговорил Владислав Иванович, оставляя, наконец, упрямого клопа.
— Да вы что-нибудь не так делаете, — заметил Алексей Петрович.
— Да уж на все манеры пробовали, не берет, — отвечал Иванов.
— А кузнечик ловко тогда разрабатывал… Как прыгал-то, а? Ошалел…
— И кошка тоже здорово…
Все рассмеялись, вспомнив, как бесновалась под электрическим током кошка. Эти опыты над кузнечиком, кошкой, станционным сторожем они производили еще летом.
Однако, надо же было делать что-нибудь с упрямым клопом.
— Стой!.. Выдумал!.. — воскликнул Владислав Иванович. — Дай-ка мне твоей бумаги… Ленточной… Вот так, довольно… Идем…
Все направились к кабинету. Аппарат застучал.
— Из «Долгой Балки» что-то спрашивают, — проговорил Иванов.
— Ну черт с ними, подождут, — отвечал Владислав Иванович.
— Чего подождут? — возразил Алексей Петрович. — Может, что срочное от начальства. Спроси, Иванов.
Иванов подошел к аппарату и, ответив на сигнал, стал читать ленту:
«У нас скука смертная. Вы что делаете? Кто сейчас на дежурстве: Иванов или Кондырев?..»
— Ну вот, так и знал! — воскликнул Владислав Иванович. — Пошли его к черту… Идем…
Иванов, ответив что-то скучающему на соседней станции товарищу, пошел за начальством.
Владислав Иванович густо намазал бумажную ленту гуммиарабиком и, положив ее на стол, с помощью Иванова, принялся за ловлю клопов, которых и сажал рядышком на клейкую полоску.
— Так-то вот, голубчики… — злорадно усмехался Владислав Иванович. — Хорошо ли?
И опять все трое наклонились над приклеенными клопами и с живым интересом смотрели, как отвратительные насекомые делали усилия, чтобы освободиться из пут гуммиарабика…
— Ага!.. Попались!..
Чрез несколько минут интерес, однако, начал притупляться. Надо было что-нибудь новое…
— Поджечь надо…
— Сыро еще…
— Можно подсушить у огня…
Владислав Иванович осторожно поднял своих пленников и начал просушивать бумажку над лампой…
В эту минуту дверь стукнула и Алексей Петрович вздрогнул. Пугливо оглянувшись, он сразу успокоился, узнав в вошедшем Генриха Генриховича, приказчика из большого имения, находившегося верстах в двадцати от «Землянок».
— Вот так погодка, шорт бы ее взял… — выругался Генрих Генрихович, отряхивая свою доху и высокие валенки от налипшего на них снега.
— Что это вы, к утреннему? — спросил Алексей Петрович, здороваясь с ним.
— Какой шорт, к утреннему!.. Ехал к вечернему, да с дороги сбились… Два часа плутали… Разве это страна? Это шорт знает што, а не страна… Тут только мужик ваш может жить… Ему все равно, дураку…
