— Бог мой, сколько нового я узнал о себе, — притворно изумился Барт, не зная, как еще реагировать на этот довольно грубоватый комплимент. — Вы, очевидно, медиум?
— Ах, оставьте вы, — она махнула рукой. — Вы говорите со мной всего пять минут, а уже подозреваете невесть в чем. Вы с Юга, закончили Чикагский университет, теперь работаете на Уорнингтона. Спиритизм не нужен для получения таких сведений. Взгляните вон на того джентльмена в белом костюме, который стоит у цветочной вазы. Это крупный оптовый торговец пшеницей. Его состояние, включая недвижимость, оценивают миллиона в три-четыре. У него крупная коллекция картин, в которых он, правда, ни черта не смыслит, у него куча любовниц, среди которых встречаются и жены весьма влиятельных особ, как, например, миссис Чатауэй — это дама в платье из фиолетового шелка, ей сейчас целует руку Дон. Мистер Чатауэй — член правления Железнодорожной Компании Иллинойса. У вас наверняка должны быть акции ЖКИ. Городского прокурора, мужчину с благородной сединой и гордой осанкой, одетого, несмотря на духоту, в строгий темный костюм, вы, конечно, знаете. Вот он берет сейчас бокал с подноса. Это вообще его слабость — выпивка. Но больше всего он любит власть. Господин прокурор уже во второй раз баллотируется в Конгресс от штата Иллинойс. У него обширные связи в Вашингтоне. Наверное, в этот раз он пройдет. Если вы принесете мне еще выпить, то я продолжу свидетельские показания по делу кого угодно из присутствующих здесь. Только на этот раз возьмите что-нибудь покрепче, желательно бренди.
Сильвия кивнула ему, когда он вернулся:
— Благодарю. Послушайте, а может быть, вас интересуют материалы по моему делу?
— Очень интересуют, — сказал Барт. — Вы меня прямо-таки заинтриговали. Вы, наверное, профессионально занимаетесь собиранием разного рода… сведений?
— Вы хотели сказать — сплетен? Ну, любая женщина является сплетницей по природе, она просто рефлекторно собирает, как вы выразились, сведения. Я же решила, что не стоит подавлять в себе врожденные склонности, и теперь, развивая их, даже могу тешить себя иллюзией относительной финансовой независимости. Я — газетчица, работаю в «Инкуайере». Вы еще не встречали женщин — репортеров? Я вообще-то не собираюсь непосредственным сбором материалов, я скорее, анализирую их. Но пишу я, разумеется, под псевдонимами. Эмансипация женщин в этой передовой стране не достигла еще того уровня, чтобы женщины могли становиться, например, владельцами газет. Владелица аптеки — пожалуйста. После смерти мужа — как правило, прежнего владельца. А уж женщина-губернатор штата — это вообще абсурд, не правда ли?
