. Семенов далеко не одинок в таком мнении, возможно, этим и объясняется блистательная карьера Волкогонова.
Волкогонов в своем двухтомнике «Семь вождей» в главе, посвященной Сталину старается «собрать» все стереотипы о нем и его влиянии на ход войны. Здесь есть все и критика договора о ненападении в ультимативной форме навязанной Гитлером, и «невежество» Сталина, и расстреливающих своих комиссары и многое другое, автор старался, истинно «прозрел», а вернее подхватил модный тренд. Приведем несколько цитат:
«Даже если бы за неделю до нападения вермахта войска СССР были приведены в состояние полной боевой готовности, заняли заранее намеченные районы и позиции для обороны удар гитлеровской машины был бы в решающей степени амортизирован. Может, и попятились бы советские войска в глубь своей территории, но никогда бы оккупантам не бывать ни в окрестностях Москвы и тем более на Волге»[191].
Как легко Волкогонов взвалил всю вину на Сталина, какой ключевой вывод сотворил. Только не аргументировал толком, если это вообще возможно. А, на мой взгляд, даже если бы за месяц советские войска привели в полную боевую готовность, на ту ситуацию, сложившуюся в 1941 г., это не повлияло бы коренным образом. Германская армия на 22 июня 1941 г. была на голову выше не только советской армии, но и всех армий в мире в плане выучки личного состава, стратегии и тактики ведения войны.
«В книге «Сталин» я утверждал, что вождь в конце июня под влиянием катастрофических неудач на фронте впал в прострацию и несколько дней не появлялся в Кремле. Меня оспаривали, не соглашались, утверждали, что Сталин ни на один час не выпускал государственных рычагов управления. Сейчас я документально могу подтвердить выдвинутую мною версию, которая в результате проверенного анализа превращается в научно доказанный факт»[192]. Если сейчас более часто встречается версия о самоотстранении Сталина с 22 июня, Волкогонов переносит срок чуть дальше. Он ссылается на отсутствие записей в журнале посетителей кремлёвского кабинета Сталина 29 и 30 июня, а также, судя по всему на воспоминания Н.С. Хрущева и А.И Микояна (в 1999 г. вышли в книге «Так было» весьма поправленными от оригинала)[193]. Однако являются ли эти два источника достаточными для обвинения Сталина в падении в прострацию?
Что касается отсутствия записей в журнале. Что здесь такого прямо однозначного? Допустим Сталин в эти дни не принимал никого в своем кремлёвском кабинете, но это не означает его «прострации», отрешения на даче. Он мог работать и в другом месте, в том числе и даже на собственной даче (где, кстати, неоднократно принимались как ранее, так и в будущем важные решения). Г.К. Жуков в своих мемуарах упоминает, что Сталин 29 июня «дважды приезжал в Наркомат обороны, в Ставку Главного Командования»
