При помощи предложенных мер стало бы возможным сорвать соответствующим образом все попытки большевиков изобразить их режим как отвечающий национальным интересам[164].
Из этого документа видно, что Розенберг планировал использовать пронемецкую российскую организацию для разложения советского тыла, воинской дисциплины Красной Армии, дробления СССР на ряд государств по национальному признаку, и в целом для подспорья немецкому оккупационному режиму.
17 апреля 1943 года был издан специальный приказ, причиной которого послужило выступление Власова перед военнопленными: «Ввиду неправомочных, наглых высказываний военнопленного русского генерала Власова во время его поездки в группу армий «Север», осуществленную без того, чтобы Фюреру и мне было известно об этом, приказываю немедленно перевести русского генерала Власова под особым конвоем обратно в лагерь военнопленных, где и содержать безвыходно. Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах, разве что в связи с операциями чисто пропагандистского характера, при проведении которых может потребоваться имя Власова, но не его личность. В случае нового личного появления Власова предпринять шаги к передаче его тайной полиции и обезвредить. Фельдмаршал Кейтель»[165]. Чувствуется «большой вес» генерала Власова, «создателя независимой России».
Власову жестко дали понять, что он нужен немцам лишь в качестве чисто пропагандистского инструмента, без каких-либо реальных обязательств со стороны Рейха. И только! А чтобы генерал не испытывал никаких особых иллюзий, его фактически посадили под комфортный домашний арест на частной вилле в пригороде Берлина, где он со своим немногочисленным окружением прозябал до конца 1944 года. Презрение немцев к бывшему советскому военачальнику было таково, что на протяжении всего этого времени от его имени продолжали выпускаться разного рода листовки и прокламации, направленные на разложение наших войск. Но тексты большинства этих воззваний. даже не согласовывались с автором.
Казалось бы, после такого наглого обмана и унижения, как идейный вождь своего движения, он должен был глубоко оскорбиться и решительно выразить свой протест — наотрез отказаться от дальнейшего сотрудничества с врагом, попытаться бежать от немцев, потребовать перевода обратно в лагерь. Да мало ли имеется способов лишний раз подчеркнуть свою действительную, а не мнимую независимость. Но Власов предпочёл униженно смириться.
