Эти роли «глупости» или «несопротивления» постепенно закрепляются в психике ребенка, он свыкается с ними, теряется за их фасадом. Он выучивает какую-нибудь игру: или «Да, я дурак. Кричите, меня это не трогает», или «Да, мама, конечно, мама, как скажешь, мама…» А кто такая мама, зачем она нужна, есть у нее жизнь – это уже не обсуждается. Отношения в семье превращаются в сущую формальность: одни переживают, другие уже свое отпереживали (покуда первые боролись за их «счастье»).
Но ситуация сложилась бы совсем иначе, если бы родитель, начиная свой крестовый поход за «счастье» ребенка, а по факту – на ребенка и против ребенка, задумался: «А кому, собственно, все это надо?» Далее ему следовало бы взять себя в руки, сжать всю свою волю в кулак и засвидетельствовать правду, одну только правду и ничего кроме правды: «Этого я хочу, это мне надо». После же всех этих «разоблачений» можно приступать и к исполнению своего родительского долга.
Мы устранили всю неправду, всю ложь, скрытую в наших с ребенком отношениях: ошибочную родительскую уверенность в том, что их воспитание нужно ребенку, а не им самим (ребенку, как известно, нужно, чтобы его любили, а не воспитывали, если не верите – спросите!). И теперь только у нас появляется возможность воспользоваться воспитательными заветами И. П. Павлова.
В нашем распоряжении всегда есть две силы – положительные и отрицательные подкрепления. Что такое положительное подкрепление? Положительное подкрепление – это когда я, совершая некое действие или уже после его совершения, испытываю чувство удовольствия. С отрицательным подкреплением ситуация аналогичная – при совершении того или иного действия или непосредственно после него я испытываю гамму неприятных чувств.
Вот ребенок делает уроки, но видно, что никакого удовольствия это занятие ему не приносит, поэтому он постоянно отвлекается, решает задания тяп-ляп и т. п. И это понятно: уроки – вещь исключительно неинтересная, нудная, а кроме того, за них надо отчитываться и двойку можно получить, так что они ни с какого боку не радуют. И вообще ребенок не понимает, зачем ему нужно учиться, он и без учебы себя хорошо чувствует.
Он же не представляет себя, например, тридцатилетним, он не знает, что эти знания будут необходимы ему для миллиона самых разных вещей. Это мы понимаем, это нам кажется естественным – мол, пока есть в молодости время (так нам, взрослым, сейчас кажется), надо все силы бросить на учебу. В нем, в нашем ребенке, таких мыслей нет и быть не может, он смотрит на все это совсем с другой колокольни. Уроки для него – это бессмысленная и крайне неприятная трата сил. Поэтому то, что для нас – «тяп-ляп», для него – подвиг и жертва, которую он ежедневно приносит своим родителям (или своему страху)!
