Рун и я провели вместе достаточно много времени в моих снах, однако время там было относительно. Что казалось несколькими месяцами, в реальном мире было лишь несколькими часами. Рун рассказал мне, как мы гуляли по фантастическим ландшафтам сна: туманным садам, полных монструозных бутонов, по просторным дворцам в небесах и пещерам, полным драгоценных камней. Когда он говорил, его глаза смягчались, и он смотрел на меня мечтательно и задумчиво. Я хотела чувствовать хотя бы что-то из того, что чувствовал он. Но я не чувствовала.
Мы покинули мои покои через несколько часов его воспоминаний и спустились в большой холл, присоединившись к моим родителям. Они с облегчением смотрели на нас с Руном, но я еще не закончила с ними. Я попросила их о приватной беседе в нашей семейной библиотеке.
Моя мать снова обняла меня, пока отец закрывал дверь.
— Я скучала по тебе, Серафина.
— Я тоже скучала бы по тебе, — нежно сказала я. — Если бы я знала, что мы так далеко друг от друга.
— Ты, — мой отец откашлялся и начал снова. — Разобрались ли вы с Руном?
— Мы поговорили, — сказала я. — Он убедил меня, что это правда.
— Ох. — Отец обменялся с матерью взглядом. — То есть вы не консумировали брак?
— Рун дал мне немного времени, чтобы вспомнить его прежнего.
— Он хороший человек. — Моя мама улыбнулась. — В некотором смысле я довольна тем, как все решилось.
— Еще не решилось, — пробормотал мой отец.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я его.
— Меара сделала это с тобой, — прорычал мой отец. — Может быть, сейчас я стар, Серафина, но я все еще король. И все еще возглавляю самую сильную армию в мире.
— Мы откладывали, потому что не знали, что случится с тобой, если мы навредим Меаре, — сказала моя мать. — Но сейчас, когда ты пробудилась…
— Вы хотите идти войной на Тассарос? — я была шокирована.
— Я хочу, чтобы драконы были мертвы, — челюсти отца сжались. — Каждый из них.
— Ты злишься, что она похитила эти годы у тебя? — спросила у меня мама. — У нас?
— Да. Конечно, да! — нахмурилась я. — Но, возможно, лучше позволить этой вражде умереть.
— Я не позволю этому остаться без возмездия. — Глаза моего отца стали жесткими, какими я их и помнила, и это убедило меня, что он все тот же мужчина, которым я восхищалась.
