Джесси бросила испуганный взгляд за спину.
— Мне стоит волноваться?
— Нет, потому что всякий раз, когда Миранда раздражает Чейза — обычно нарочно, — они уже через пару минут оказываются голыми.
Крик, теперь уже наслаждения, заставил рот Джесси округлиться.
— Хм, разве мы не должны поставить какой-то знак или что-то такое, чтобы предупредить людей?
— Ты действительно думаешь, что кто-то настолько глуп, чтобы спуститься сюда и поглазеть? Ты ведь уже видела моего брата?
Ее губы дернулись в усмешке.
— Думаю, никто не рискнет.
Именно тогда Джесси заметила, что Мейсон держит ее за руку, хотя они уже остановились в коридоре. Она бы отстранилась, но мужчина крепко сплел свои пальцы с ее.
— Значит, лебедь? — сказал он, бросив на нее вопросительный взгляд. — Я бы не догадался.
И ему, видимо, было не очень интересно, раз он даже не поинтересовался, ведь почти все в офисе это знали.
— Почему, потому что я не грациозная и изящная? — прошипела она.
— Нет, потому что я думал, что лебеди белые.
Мейсон побледнел, когда сказал это, и поспешил добавить:
— Не то чтобы я был расистом или кем-то еще. Точно нет. Я люблю черный. И белый. И любой другой цвет. На самом деле люблю, — он выглядел таким потрясенным, что она рассмеялась.
— Тебе на лбу нужен знак, который изображал бы открытый рот и большую ногу в нем. Не волнуйся. Это удивляет большинство людей. Моя мать была австралийским черным лебедем. Она мигрировала сюда, чтобы выйти замуж за моего отца, который, кстати, белый.
— Я уже говорил, что думаю, что ты очень красивая? И как лебедь, и как цыпочка, — он усмехнулся, довольный игрой слов.
— И ты все еще не залез мне в штаны, — парировала Джесси, выдернув свою руку из его, несмотря на то, что наслаждалась обволакивающим ее теплом.
— Разве я не заслужил хотя бы поцелуй за спасение твоих хвостовых перышек? — Он поиграл бровями. — Давай. Я испортил любимую пару джинсов, спасая твою миленькую шейку.
Джесси хотела сказать ему, куда он может засунуть свои ожидания, но ее рот открылся и вместо этого произнес:
— Один поцелуй.
Она почти оглянулась, чтобы посмотреть, кто это сказал. Конечно, она не хотела целовать медведя, который так высоко ценил себя. Не хотела почувствовать эти полные губы на своих губах, скользящие…
Мейсон не дал ей возможности передумать. Он буквально поднял Джесси с земли, его большие руки обхватили ее талию, а лицо оказалось на одном уровне с ее лицом.
— Это такая плохая идея, — пробормотала она, приближаясь к соблазнительным губам, преследовавшим ее во снах и наяву.
