Пасмурный день иссяк, и где-то за дождевыми черными тучами опустилось неторопливое солнце, так ни разу не выглянув. Ничто не предвещало беды, когда подул резкий северный ветер, сбивая струи дождя. Глухой ночью Пур вышел из берегов, заливая низины около вертолетных площадок. Льдины острыми краями били в стены домов, обдирали обшивку, ломали штакетник и уносили в реку бревна, доски и ящики со стеклом.
На центральную улицу выскочила красная пожарная машина. Она носилась между домами с включенной сиреной, зажженными фарами. Будила спящих людей, пока не заглох в поднявшейся воде мотор.
Утром по затопленному поселку засновали лодки и плоты спасателей. Перевозили со складов продукты, собирали материалы экспедиции.
Через неделю вода убыла. В поселке начали приводить в порядок разбитые дома, опрокинутые балки, просушивали квартиры первых этажей, развешивали мокрые вещи и ремонтировали расклеившиеся столы и стулья.
Прилетев в поселок с буровой на отдых, Чеботарев не узнал сразу знакомую улицу, перешагивая через заиленные железные бочки, торчащие доски и трубы. Приглядывался к разбитым домам, где выпирала оборванная дранка из-под штукатурки, как ребра скелета.
Прежде чем повернуть домой, встревоженный буровой мастер направился к конторе экспедиции. Еще издали он увидел двухэтажный дом с высокими антеннами на крыше. И чем ближе подходил, тем больше удивлялся: куда делась доска Почета с портретами ударников и его в том числе. На фотографии он выглядел величественно. Любил постоять рядом, помечтать, когда его пиджак украсит Золотая Звезда Героя Социалистического Труда.
Чеботарев в конторе с достоинством отвечал на приветствия знакомых рабочих, сдержанно рассказывал о делах на Р-21, если спрашивали, но больше прислушивался.
Женщины шумно разговаривали в длинном полутемном коридоре. Говорили о недавнем наводнении, перечисляли понесенные убытки, требовали рабочих, стекло, рамы и двери.
Начальник экспедиции Подшибякин встретил Чеботарева приветливо. Поинтересовался делами на буровой и, словно извиняясь, что не оказал сразу должного внимания бригадиру, сказал, разводя руками:
— Видел, Николай Евдокимович, как вода напахала? Из конторы всех разогнал на ремонт. Если выберешь время, поиграй топориком. Я сам сегодня работаю в плотницкой бригаде.
Чеботарев кивнул головой. Ждал, что Подшибякин вспомнит о смытой Пуром доске Почета, порывался сказать, что у него остался портрет и фотографироваться ему вновь не надо. Посапывал и недовольно хмурился: привык к своей славе, как к сладкому прянику.
