Иоахим Лелевель | страница 2

Несколько слов о настоящей книге. Книга Стефана Кеневича «Брюссельский отшельник» уже дважды издавалась в Польше — в 1960 и 1964 годах. Однако русское издание биографии Иоахима Лелевеля является в определенном смысле первой публикацией: здесь впервые представлен весь жизненный путь выдающегося польского ученого, общественного и политического деятеля. Специально для настоящего издания написаны разделы биографии Лелевеля до 1831 года включительно. Предшествующие польские издания книги освещали лишь эмигрантский период жизни Лелевеля и начинались с раздела, который в этом издании является седьмым.

В Варшаве, в Старом городе у угла Длугой улицы стоит небольшой каменный дом постройки XVIII века. Он удивительным образом сохранился среди разрушений, которому подверглась вся эта часть города во время второй мировой войны. На овальной таблице, которая уже более полувека назад укреплена на стене дома, написано, что именно в этом доме 22 марта 1786 года родился Иоахим Лелевель.

Дом принадлежал его отцу. Сюда Лелевель возвращался по окончании университета, из научных поездок, после оставления профессорской кафедры в Вильне. Здесь была написана немалая часть его трудов, и здесь ученого застало ноябрьское восстание. Отсюда после поражения восстания, в 1831 году Лелевель отправился в изгнание, которое продлилось 30 лет и из которого ему уже не суждено было возвратиться.

Иоахим Лелевель был не только историком, к тому же величайшим польским историком того времени. Он был также ведущим идеологом, как его нередко называли, «патриархом» польской демократии. Он был и политическим деятелем польских левых сил; впрочем, уже не столь выдающимся и не слишком удачливым, но весьма активным на протяжении по крайней мере двадцати лет. Помимо всего, он был сильной, неповторимой индивидуальностью, человеком, который и в больших и в малых делах избирал свой собственный путь: упрямый, обидчивый, самоуверенный, не считающийся ни с обвинениями врагов, ни с советами друзей, безразличный к тому, что все вокруг считают его чудаком. В собственное оправдание он привык говорить: «Индюк индюшек стаей водит, а лев лишь в одиночку ходит». Впрочем, в его характере было не так уж много ото льва, хотя другого такого любителя одиночества сыскать было нелегко.

Врагов у него было много, друзей же всего несколько. К числу его врагов принадлежали внимательно наблюдавшие за ним правительства и полиции трех держав Священного союза. Его врагами были также польские консерваторы, которые обвиняли его в подстрекательстве к кровавым социальным переворотам. С уважением и энтузиазмом относилась к Лелевелю патриотическая молодежь: сначала как к профессору, который открывал перед ней новые горизонты, позднее — как к великому изгнаннику и высшему авторитету в вопросах идеологии. Лелевеля чтили такие корифеи прогрессивной Европы, как генерал Лафайет и Джузеппе Мадзини, как Бакунин и Герцен. Известно, что его дружбу ценил Карл Маркс, внимательно изучавший его труды. Как историк и как политик Лелевель был представителем эпохи романтизма, эпохи, ознаменованной в Европе и в Польше борьбой с феодализмом, столкновением с первыми противоречиями капитализма и поисками на ощупь своего собственного революционного пути.