- Знаешь, а я ведь тоже училась в схожем заведении - в Московском Александровском институте. Как же мне там не нравилось!!! Нет, поначалу-то было вроде ничего, но на третий месяц для меня каждый день превратился в настоящую пытку!..
Вздохнув, Ульяна заговорщицким шепотом призналась, что ее подушка изведала немало тихих девичьих слез.
- Сама знаешь, какая в дортуаре слышимость...
Постепенно девочка включилась в разговор и заметно оттаяла - а судя по ее неподдельному огорчению после того, как было объявлено о скором завершении времени для свиданий, общество кузины было ей откровенно приятно. Новоявленная родственница воспринимала ее как равную, беседовала о том, что интересовало и саму Александру, держалась очень просто и открыто - и не стеснялась тихонечко похихикать или проявить искреннее сочувствие. А еще она призналась, что сестричка оказалась еще умнее и красивее, чем она ожидала - завоевав этим маленькое девичье сердечко.
- Как где? У дяди Саши полно твоих фотокарточек!..
- Но почему я никогда о нем не слышала?
Согнав с лица улыбку, девушка предельно серьезно объяснила столь тонкий и непонятный момент:
- Твоя матушка рассердилась на него, и запретила видеть тебя до твоего совершеннолетия. Только это секрет! Ты его никому-никому!..
Прижавшись к институтке поближе, взрослая сестра что-то прошептала ей на самое ушко, после чего обе они довольно засмеялись.
- Кхе-кхе!..
Поглядев на дежурную даму, тактично намекнувшую о том, что время встречи окончательно истекло, Ульяна поднялась с диванчика и утешила приунывшую Александру:
- Я буду в Харькове еще целый месяц, так что... Увидимся в воскресение, сестра?
Присев и мягко обняв очаровательно насупившуюся кузину, девушка попрощалась, оставив Александру переполненной самыми разными чувствами, мыслями и желаниями. А еще десятком шоколадных конфет из коробки и двумя стаканчиками чая.
- Барышня.
Швейцар, что открывал перед задержавшейся посетительницей входные двери, изрядно удивился, когда служанка молодой мадемуазели что-то произнесла на странном чирикающем языке. Французский, немецкий и даже итальянский отставной фельдфебель лейб-гвардии Егерского полка опознал бы сходу (хотя, разумеется, мало бы что понял), но этот оказался ему не под силу - чем, признаться, слегка заинтересовал.
- Ты права, Кьюнг-Сун, она настоящее чудо.
Уже усевшись в экипаж и приказав править к заранее снятой небольшой трехкомнатной квартирке, воспитанница князя Агренева выслушала от второй подружки-телохранительницы длинную фразу на корейском, расхохоталась и правдиво ответила:
