- Вот с-сука!
Неподдельно огорчившись столь бездарной трате редкого Шато-Лафит Ротшильд тридцатилетней выдержки, Гриша почти не заметил, как вслед за командиром миновал Гостиную и Кабинет. Осторожно пробравшись в Будуар и осмотревшись на месте, он коршуном набросился на одну из дремавших в Будуаре горничных-камеристок - после чего все происходящее почему-то воспринималось отдельными кусками. Легкий тычок под ребра посапывающей девице, после чего та дергается и таращит на "демона" наполняющиеся ужасом глаза. Момент, когда жертва сделает глубокий вдох для истошного крика, заодно втягивая в себя солидную дозу эфира. Терпеливое ожидание, совмещенное с удерживанием на месте энергично брыкающегося и пинающегося тела, постепенно расслабляющегося и превращающегося в этакое живое бревно... Надо отметить, довольно-таки костистое и неудобное.
- Кто здесь?!?
Второй камеристке повезло больше: и проснулась сама, от ласкового поглаживания по щечке. И сознание потеряла не от тряпки с эфирным наркозом, а от аккуратно пережатой сонной артерии. Впрочем, несмотря на все эти различия, итог был общим - вязки на руки-ноги, и удобный кляп.
- Хр-сс!..
В Опочивальню Григорий вступал с двойственным чувством - ибо большую часть своей жизни он воспринимал великих князей Российской империи кем-то вроде небожителей. До Бога высоко, до царя далеко... Увы, но общение и дружба с князем Агреневым сильно испортили некогда простого служаку-пограничника. Он начал почитывать всякое разное, пытаться не только самостоятельно думать, но и составлять обо всем собственное мнение. Еще хуже на нем сказался доступ к кое-каким служебным документам и аналитическим справкам, предназначенным исключительно для высшего руководства Компании.
- Мария Павловна.
И совсем ужасно все стало, когда Александр целенаправленно познакомил соратника (жизнь, она такая, всякое может быть) с частью своего особого архива. Не сказать, что тот был потрясен, или ему открылись какие-то особые откровения - но нажрался тогда потомственный казак Гришка в хлам.
- Мария Павловна?..
Ныне же в великокняжеской Опочивальне не было ни казака, ни пограничника - лишь господин Долгин, крупный акционер транснациональной Компании. В глазах которого великая княгиня была всего лишь немолодой простоволосой бабой, тихонечко похрапывающей во сне. Ну, хоть воздух не портит, и то славно...
- Может, ее пнуть?
- Хм?..
К счастью, столь радикальное средство не понадобилось - прекрасно сработало и прикосновение мертвенно-холодной оружейной стали.
