Б е л к и н а (в смятении). Вы и про это знаете?
К о л о б о в. Это ты приносишь цветы на его могилу?
Б е л к и н а (тихо). Значит, вы всё видели, всё знаете?..
К о л о б о в (взволнованно ходит по кабинету). А теперь вот что, Рената Белкина! Уходи! Иначе я скажу тебе что-нибудь такое… Возьми фотокарточки и уходи! (Отдает фотокарточки.) Для нашего города память о майоре Белкине свята! Запомни это. На работе тебя восстановят. Все. Будь здорова.
Б е л к и н а (пятясь к двери). Снова в больницу?..
К о л о б о в (записывая). Если мне удастся уговорить главного врача. Передай привет сынам Кавказа! Надеюсь, сегодня обойдется без коктейля.
Б е л к и н а (потерянно). Не знаю… А как же с «Солнечным ударом»?
К о л о б о в (резко). Поменьше торчи на солнцепеке!
Белкина в недоумении покидает кабинет.
(Снимает трубку, набирает номер. В трубку.) Инга? Передай редактору «Солнечного удара», пусть он материал на Белкину сдаст в архив… Что? Да, это мое указание. И в очередной номер не пойдет… Фотографии? Я их вручил Белкиной на добрую память… Ах, так? Ты настаиваешь? Заходи. (Хмурясь и постукивая пальцами по столу, смотрит на дверь.)
Входит И н г а.
И н г а (категорически). Я требую немедленно собрать бюро!
К о л о б о в (спокойно). Белкина от этого лучше не станет.
И н г а. А от твоего покровительства, думаешь, она переродится?
К о л о б о в. Не уверен, но хочется надеяться.
И н г а. Твои узурпаторские замашки обойдутся дорого.
К о л о б о в. Демагогия обходится не дешевле.
И н г а. Если ты не соберешь бюро, я пойду в горком партии.
К о л о б о в (твердо). Бюро будет заседать в плановом порядке. А в своих действиях ты вольна как птица. Кстати, раз ты собираешься в горком партии, то не забудь и про разговор с Сорокиным.
И н г а. Клим Елизарович в адвокатах не нуждается.
К о л о б о в. Тогда зачем же ты так назойливо его опекаешь? Мне порой кажется, что ты умышленно подогреваешь в нем страсть к почестям. И эти чуть ли не каждодневные приемы в почетные пионеры, и грамоты, и галстуки, и затея с домашним музеем. Мелко все это, Инга. Если старому заслуженному человеку изменяет чувство меры, то ты обязана поостеречь его.
И н г а. Это совет или руководящая указивка?
К о л о б о в. Пока дружеский совет.
И н г а. А ты, Колобов, большой мастак переводить стрелки. Ехали к Белкиной, а выехали к Сорокину. Не смею утруждать «назойливым», как ты выражаешься, присутствием. Тем более что в приемной скучает толпа жаждущих перевоспитания.
