Пьесы | страница 49



С а в и н с к и й. Я не думал, что ваша затея обернется так трагично.

Ч и р в а (возмущаясь). Трагично?! Мы открыли богатейший прииск! Ты знаешь, какой пробы золото там будут добывать?

С а в и н с к и й. Я знаю одно: даже самая высокая проба золота не может заменить человека. (После паузы, Непоклонову.) Мы прервали твои воспоминания.

О х л о п и н (наполняя рюмки). Чего уж теперь ковыряться в отжитом. Давайте тяпнем, за прииск! За славу. За пути-дороги непройденные!

Ч и р в а (поднимая рюмку). За увековеченное имя Стеллы!

Н е п о к л о н о в (выпив, устало). Душа омертвела. Вот вы рядом. А будто вас нет. Будто нет никого во всем мире. (Савинскому.) Ты жаждешь моей исповеди? Хочешь проследить путь от мелкого зазнайки до суперэгоиста?

Ч и р в а (восторженно). Дай бог, чтобы каждый из нас прошел такой путь.

Н е п о к л о н о в (Савинскому). Слыхал? Он искренен. Мне всегда везло вот на такую искренность. Но она появилась потом. А сперва были щедрые прогнозы. (После паузы.) Я вспомнил про классного руководителя не случайно. Именно с его легкой руки Степа Непоклонов стал мерилом совершенства. Антиподом плохих учеников. Меня превозносили. Ставили в пример. Прочили незаурядное будущее. И я действительно поверил в свою исключительность. Особенно когда близко сошелся с Каширским. Он не скрывал своих симпатий. Говорил о них с кафедры. На ученых советах. Ученый наставник пошел дальше классного руководителя. Мою общественную пассивность он объяснял как «своеобразную черту характера сверходаренной индивидуальности». С этой удобной репутацией я прожил значительную часть жизни. И с нею все считались. Даже недруги. (Савинскому.) Все, кроме тебя.

З а с у х и н. Право на исключительность ты завоевывал своими открытиями, талантом. А в нашей стране, как нигде, общество поощряет одаренную личность. Талант имеет право на определенные льготы.

Н е п о к л о н о в. Да, я верил в свой талант. И считал его высокогражданственным. Даже партийным. Партийным не формально, а по существу. Я всегда боялся опекунства. Мне проще было рисковать честью чисто профессиональной. Тут я был свободен, почти недосягаем. Я разрешал себе любой риск. Меня можно было лишить всех должностей и званий. Судить. Но нельзя было исключить из клана старателей. По письму отца я понял, как это страшно быть исключенным…

С а в и н с к и й. А Стелла считала тебя рыцарем духа, человеком…

Н е п о к л о н о в (перебивая, грозно). Ее не трогай! Перед ней я чист!