С а м а р и н. Благодарю за популярное разъяснение. (Нетерпеливо.) Ты, кажется, обещал прочитать письмо Политова.
К о л о б о в (хмурясь встает, подходит к окну). Ночь… Рано он ушел в ночь… Ему надо было жить. Он обязан был идти дальше нас. (Вынимает из конверта письмо.) Слушай, Самарин. (После паузы.) Письмо очень личное, но я прочту его полностью. (Читает.)
«Андрей, здравствуй!
Ты видел, как стреляют в совесть? Совесть — это белая птица. Почему белая? Не знаю. Нет, это не розовая чайка, и не лебедь, и не аист. Птица-совесть — крылатый обобщенный образ. Белизна ее оперенья символична. Птица-совесть почти беззащитна. Легко ранима. Ее можно испачкать, подрезать крылья, убить…
Будь моя воля, я бы каждый грядущий день начинал с призыва: «Люди, берегите белую птицу!»
Ты, видимо, читаешь эти строки и иронически улыбаешься. До какой критической точки дошел первый секретарь райкома комсомола. А я пишу их и задыхаюсь. Только что состоялось судилище, после которого трудно, просто невозможно жить. Черной, липкой, как смола, клеветой испачкали мою гордую белую птицу…
Меня обвинили в сожительстве. Меня, который за двадцать четыре года не объяснился в любви ни одной девушке. Что это? Жестокая ирония судьбы? Нет, чудовищное надругательство! И произошло оно в храме Чести и Справедливости. И совершил его сам товарищ Самарин…
Мне трудно писать связано. Надеюсь, ты понимаешь меня. Поводом к разбирательству послужила анонимка. Человек в маске, без лица и имени, клевещет на вожака молодежи. Вот она — всесильная ложка дегтя! Я не знаю, какое будет принято решение. Бюро заседает. Может, я поступил как мальчишка, но я отказался отвечать на вопросы и хлопнул дверью… Я задыхаюсь от возмущения, мне тяжело, Андрей, невыносимо тяжело…
Ты учил нас вере в людей, вере в человеческую совесть — вершину мыслящего существа! Громкие слова? Нет, это истина, Андрей! Я тоже хочу, чтобы моя вера, как и твоя, помогала людям. Пусть на моем пути встречаются Белкины, Гороховы и даже Циники. Кстати, у Ренаты и Петьки родился сын. И Циник теперь не Циник, а сотрудник городской библиотеки. Ты, наверно, думаешь, что я решил тебе польстить? Нет, и еще раз нет! Я заговорил о вере и совести не случайно. Ведь когда человека избирают на руководящий пост, ему тоже верят. Верят сотни, тысячи, а иногда и миллионы. Какими же человеческими и гражданскими качествами должна обладать личность, в которую поверили тысячи? Как высоки и благородны должны быть ее устремления? Какой безграничной чистоты должна быть ее совесть? Прости, меня вызывает Самарин».
