«На земле лежу», — сделал вывод я.
Попробовал пошевелить пальцами рук — получилось, под ладонями трава; сжал кулаки — жесткая, клочок вырвать не могу… или так ослаб.
Почему так много голосов, шум, крики? Наверное, упали в населенном пункте, разрушили какое-то здание, все загорелось или загорится, у нас же авиационный бензин! Мама, валить отсюда надо, а то бабахнет!..
Не успел додумать, как совсем рядом раздался взрыв.
Все, поздно… сгорю к чертям собачьим! Надо выбираться… но для начала неплохо бы открыть глаза, и в темпе, а то вот и горелым запахло, притом горелым мясом! Боже!..
Открываю глаза, и что я вижу? А ничего — темная пелена и неясные блики света, как мерцающие звезды.
— Ослеп!.. — в ужасе закричал я.
Что за чертовщина: голос-то мой — вовсе и не мой. Тоненький, слабенький, детский. Детский!
Так, спокойно, спокойно! Успокойся и подумай. Голосок тоненький, ручки слабенькие, тяжелым себя не ощущаю, ну не сто двадцать кило — это точно. Плохо себя чувствую, мутит, да и плачу уже давно от жуткого страха и, наверное, сильно испугался. А чего испугался? Я давно не пугался, да и не плакал так душевно, с надрывом. Странно.
А у меня ничего не сломано? Ноги двигаются? Меня, случаем, не парализовало?
С испугу задергался всем телом, подскочил, встал на четвереньки, рукой провел по голове. Блин, на меня кто-то что-то накинул, какую-то тряпку из плотной ткани, очень похожей на джинсу.
«Вот почему я ничего со страху не видел!» — обрадовался я. Осознание того, что я не ослеп, так осчастливило, что даже рыдать перестал.
Скинул с головы тряпку — и остолбенел!
Шок — это по-нашему!
Я стоял на коленках под деревянной «колхозной» телегой, причем большие колеса были тоже полностью деревянные. Вокруг сумерки и грандиозная драка. Длинная вереница из телег и кибиток, таких как в кино про цыган показывали, и вокруг них идет яростная рубка. Да-да, именно рубка: мелькают большие топоры, их я различил довольно отчетливо, и небольшие, примерно с метр, металлические полоски, наверное, сабли или мечи. Человек тридцать-сорок с остервенением мутузят друг друга, выкрикивая непонятные слова, наполненные дикой злобой. Люди одеты не понять во что, какие-то балахоны, а поверху отсвечивает металлическим… да неужто кольчуги или латы? Ну и дела!
С ужасом я рассмотрел лежащих вокруг телег людей в разных позах, некоторые из них кричали от боли и звали на помощь.
Метрах в двух от меня пытался встать детина, широкий как шкаф, что-то бубня себе под нос; его мотало из стороны в сторону. Меня вырвало — у него по локоть не было руки, и из обрубка хлестала кровь. Я оглянулся назад: картина та же, плюс к ней — соседняя телега весело разгорается ярким пламенем. На фоне зарождающегося зарева отчетливо видно безвольно свисающую с телеги человеческую фигуру.
