Я так не сделала. Я стояла у двери. Потому что она просила меня помочь ей. Меня.
Бедная Бэкс. Ты выбрала не ту девушку. Что я могла сделать?
Прошли часы… а может только минуты или даже секунды. Время больше не имело смысла. Что такое будущее и что такое прошлое? Убила я свою сестру или нет? Я все еще могу ее спасти? Подобно тому, как я не спасла Бэкс?
Дверь помещения для допроса наконец-то открылась. Вышел охранник с бакенбардами, и за ним следовала Бэкс. Ее руки и ноги скованы электрическими ограничителями. Но прежде, чем я снова смогла дышать, из комнаты вышел другой охранник, несший черный похоронный мешок. Несший труп.
Так все-таки кого-то застрелили. Просто не Бэкс.
Бакенбарды пошел к выходу и выполнил обычный порядок действий. Отпечаток ладони, образец крови, сканирование сетчатки, цифровой код. Все сопровождающие лица вышли. И они не вернулись.
Куда они пошли? Что они сделали с Бэкс?
Сколько бы времени я ни ждала, к тому моменту, когда черные прутья уже продавили линии на моих щеках и лбу, я все еще не получила каких-либо ответов.
Я припомнила слова Салли. Они держат тебя здесь, пока что-нибудь не изменится.
Это, должно быть, то изменение, о котором она говорила. Изменение, которое вытащит тебя из Лимбо и отправит в какое-то другое место.
Что может означать только одно: Салли знает. Чем бы ни было то, что произошло с Бэкс, у Салли есть ответы.
Когда она вынула кирпич, я уже ждала ее. Мы уставились друг на друга, смаргивая удивление и поднявшуюся из-за передвижения кирпича пыль.
— Расскажи. Мне. Все.
— Про Бэкс или про иглы?
— И то, и то, — сказала я. — Сначала про Бэкс.
Глаз Салли сузился.
— Столь требовательно, Пташка. Ты не выучила? У тебя нет здесь влияния. У меня есть.
Если бы мои пальцы могли пролезть, я бы пробралась сквозь стену и встряхнула ее.
— Это не игра, Салли. Кто-то умер.
— Ты хочешь кое-что от меня, мне нужно кое-что от тебя.
Я протолкнула букет из «роз» через отверстие в стене.
Ее глаз пропал на то время, пока она осматривала подношение. Через мгновение она вернулась.
— Что это, пучок листьев? И что мне потом делать с несколькими мертвыми листьями?
— Это не просто листья, Салли. У моей сестры это был любимый вид поделок. А когда я почувствовала себя в школе взаперти, парень, который мне в прошлом нравился, дал мне красный лист.
Ее глаз округлился.
— Ты ужасно скучна для меня, Птенчик. Кого это волнует?
Я глубоко вдохнула.
— Вот строка из Эмили Бронте. Она была в старом сборнике стихотворений, который мне подарила мама. Она написала: «Пусть дарит благословение мне каждый листок потерянный,/Пусть осени дуновением вниз его сгонит дерево!»
