– Понимаешь, – говорила я Нинель, – я не смогу там спать, я не могу жить с ним в одном доме.
– Я прекрасно понимаю, – отвечала она, закуривая тоненькую ментоловую сигарету.
Мы улеглись спать в одной кровати и решили перед сном посмотреть какое-нибудь кино, но никак не могли его выбрать, потому что любые сцены отношений или семейной жизни вызывали у меня буквально физическую тошноту.
Наутро мы с Роми вернулись к моим родителям, пора было улетать. Карин накануне писала мне, что предлагает нам с Роми пожить у нее, пока Жоффруа не съедет. Такой вариант меня абсолютно не устраивал по нескольким причинам. Во-первых, мне только еще не хватало для полного унижения жить у Карин, мало мне было ее пинков и колкостей на работе. Во-вторых, это получалось совсем как в сказке про Лису и Зайца, которая выгоняет Зайца из его же дома, где он ее приютил. И не существовало никакого конкретного срока, когда именно Жоффруа собирался съехать. Я позвонила Карин:
– Я только что была у вас и говорила с Жоффруа, он совершенно нормальный, очень грустный, но совершенно вменяемый. Я думаю, ты преувеличиваешь. Просто вы расстаетесь, и ему тяжелее, чем тебе. Так всегда бывает, когда расходишься с парнем, невольно стараешься его демонизировать, чтобы не было сомнений. Я так делаю с Гаем.
– Ладно, я вернусь и разберусь с ним.
– Ну да, вам нужно расстаться, но надо это сделать цивилизованно, чтобы никто не замерз на улице.
Мне было ясно, что деваться некуда и мне придется с ним пожить еще какое-то время. Я позвонила ему и сказала, что он может у меня остаться пока. Голос у него был совершенно такой, как когда-то, спокойный и добрый.
Мы собрались и поехали в аэропорт. Нас провожали родители. По дороге со мной случилась загадочная вещь. Я почему-то почувствовала невероятную жалость и нежность к Жоффруа, как будто тот человек, каким он был в Израиле, вернулся, а я по нему скучала. Не могу никак объяснить это, но, возможно, это какие-то защитные реакции психики. Раз у меня не было вариантов избавиться от него немедленно, то мозг решил включить какие-то теплые чувства к нему. Я уже не могла испытывать никаких иллюзий на его счет. Я виделась со своим психологом, и она мне объяснила, что он такое. Она сказала: «Это человек, который ведет образ жизни домашнего животного, он не может и не хочет жить своими силами. Таких мужчин держат обычно при себе состоятельные женщины постарше». Я спросила, почему он стал так стервозиться. Мне объяснили, что денег маловато, от него ждут каких-то действий, которые в его планы не входили, и вообще понятно – где сядешь, там и слезешь.
