– Мама, ты очень любишь рассказывать, как забыла меня в коляске на тридцатиградусном морозе. И ты считаешь меня безответственной, потому что я пропустила самолет и потеряла двести евро?
Мама не ожидала такого поворота беседы и растерялась. После этого мы больше не конфликтовали. Мы сидели за столом, пили чай с привезенным мной шоколадом, было хорошо и хоть чуть-чуть спокойно.
Ночью Жоффруа начал писать мне жалобные эсэмэски о том, как мы с Роми составляем его жизнь, как он устал плакать и все в таком духе. Я снова начала впадать в паническое состояние, от которого почти избавилась за последние дни, и не стала отвечать Жоффруа. Утром мне позвонил Гай:
– Слушай, я в полном шоке: он вообще кто? Как он жил? У него ни профессии, ни малейшего направления, что и где искать. Такое впечатление, что он никогда сам не снимал квартиру, не оплачивал счета, он говорит как маленький ребенок. Чем он занимался раньше? Что-то мне кажется, что он так и жил за счет женщин от одной к другой.
– Я не знаю, Гай, – мне было стыдно так, что хотелось провалиться сквозь землю. – Я только хочу, чтобы он исчез из моей жизни как можно быстрее.
– Я дал ему свое резюме, и он пишет свое, используя этот формат, мы с ним просмотрели рекрутинговые сайты, и он уже умеет ими пользоваться. Буду следить за тем, как он продвигается в поиске работы. Я ни в коем случае не согласен, чтобы он курил траву в моем доме. Ему нельзя курить вообще. Думаю, что это ему совсем скрутило крышу. Я знаю, сам когда-то много курил. Кроме того, я тоже не могу его содержать и не могу допустить, чтобы он здесь жил, хотя выгнать его на улицу в мороз я тоже не могу.
– Я все понимаю и очень благодарна тебе за помощь. И еще мне жутко стыдно.
– Да ладно, стыдно должно быть ему, а не тебе.
– Но это же я, вроде нормальный человек, притащила такое к себе в дом, а теперь он еще и у тебя.
– Брось, не парься. Пока, я тебе еще позвоню.
Я села работать, ведь я не в отпуск приехала. Мне тут же начала писать в скайп Карин.
– Как дела? Что с Жоффруа?
– Ничего, он мне все время пишет, и это раздражает.
– Ты понимаешь, что выгнала его на улицу в мороз? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?
– Он не на улице, и что ты предлагаешь?
– Чтобы ты не вешала свои проблемы на нас – на меня, на Гая.
– Я не могу подвергать свою и Ромину жизнь какой-либо опасности. Гай предложил помощь сам, и ему ничего не угрожает.
– А меня ты можешь подвергать опасности?
– Прости, но я не понимаю, при чем здесь вообще ты.
