Мне все еще не хотелось сообщать подробности своей жизни родителям, я боялась их расстраивать и пугать. Я разговаривала с ними довольно часто, но рассказывала им только о хорошем. И, конечно, я постоянно говорила с Нинель. Я не знаю, как выжила бы без нее. Она и сама проходила очень непростой период в жизни. С большим трудом устроившись на работу через какого-то знакомого, чтобы работать под его началом, она обнаружила, что этот человек абсолютно безумен. Сначала он стал подкатывать, а получив отказ, начал без перерыва оскорблять ее и унижать, это происходило на глазах у сотрудников, и она ничего не могла с этим сделать. Она тащила на себе мать и дочку, и никаких вариантов не оставалось. Мы поддерживали друг друга как могли.
В конце ноября дети Гая сообщили нам, что у него очень болит спина. Восемь лет армии и стресс дали себя знать. Карин сказала мне, что он буквально парализован и уже несколько раз был в больнице. Я попросила Жоффруа пойти к нему и помочь, принести еды. Жоффруа с радостью кинулся помогать Гаю, они к тому времени немного подружились. Иногда Жоффруа ходил по вечерам к Гаю пропустить по стаканчику. Я была только рада, что у меня появились свободные от него вечера, тогда я могла подольше побыть с Роми.
Появилась приятельница и у меня. Гаэль была подругой Карин, она недавно развелась и вела веселый образ жизни. Мы быстро нашли общий язык, и я тоже забегала к ней иногда на стаканчик. Мы болтали о своем о женском, то есть о мужиках, благо тема эта неисчерпаемая и во всех странах одинаково популярная. Никаких ментальных различий в этом плане я не обнаружила.
Я очень много писала в фейсбук, что и до сих пор оставляет мне иллюзию вовлеченности в жизнь своих друзей и облегчает разрыв. И еще я вдруг стала запоем читать книги. Я не читала книг уже много лет. Перерыв от социальных сетей на чтение книг я делала только во время беременности. Меня каким-то загадочным образом тошнило от компьютера. Я прочла еще пару книг после родов, но в основном я читала только то, что предоставляли мне социальные сети: посты, статьи, холивары. Книги казались слишком длинными, казалось, что события в них развиваются слишком медленно. А во Франции я вдруг обнаружила какую-то новую и созвучную с теперешней жизнью литературу, в которой все было динамично, живо, проходило перед глазами видеорядом и при этом было умно. Именно чтение спасало меня в этот период.
С Гаем мы общались мало, но в наши редкие встречи меня каждый раз поражало ничтожество Жоффруа по сравнению с ним. Он никогда не говорил ничего плохого о Карин, говорил, что в работе мне нужно держаться ее, что нужно иметь какого-то покровителя и создавать себе некую социальную сеть из влиятельных людей. А Карин все еще жаловалась мне, да и всем, кто был согласен слушать, на то, как он злобно и агрессивно обращается с ней и сейчас. Это была чуть ли не ежедневная беседа за утренним кофе. Сотрудницы цокали языками и, вздыхая, говорили:
