Мне стало мерзко. Ведь я не раз говорила подругам, что, однажды обнаружив, что партнер читает вашу личную переписку, роется в вашем телефоне или карманах, можно «складывать тапочки», как говорил один мой приятель. А Жоффруа не просто забрался в мои сообщения, но еще и врет. Однако оказалось, что говорить легко, а принять решение и осуществить его совсем не просто, особенно когда все уже так закрутилось. Вдруг человек просто оступился? Я решила подумать об этом позже, хотя мне было ясно, что, как это ни грустно, но думать тут не о чем. Несколько дней я ничего об этом не говорила, но трудно было не заметить, что меня что-то сильно напрягает. И разговор возник.
– Скажи, это сломало наши отношения? – Жоффруа словно искал повод все сломать, а может, и безумно боялся этого.
– Ну уж точно не украсило.
– Но я только хотел узнать, что происходит. Ты такая потерянная в последние дни…
– И вот так ты решил узнать? Послушай, если у тебя проблемы с беспочвенной ревностью, то я не смогу с тобой жить, так не пойдет. Справляйся с этим сам.
Я обсудила ситуацию с Нинель – она не сомневалась, что в мою переписку забирался именно Жоффруа. По ее мнению, такой поступок не был хорошим знаком, но и не факт, что катастрофическим. Впрочем, у Нинель не было особой возможности вникать в мои проблемы – она и сама была вся на нервах. Вот уже несколько месяцев она искала работу после того, как фирма, где она трудилась, закрылась. Бедняга Нинель совершенно не верила в себя, хотя обладала множеством прекрасных деловых качеств и великолепным английским. Я старалась поддержать ее, но она часто сердилась. Я говорила ей, что никакой беды не случилось – ее не уволили, а просто фирма закрылась, что она вне опасности: у нее есть пособие по безработице и компенсация, у нее есть две квартиры. Но она воспринимала это так, будто я пренебрегаю ее страхами и проблемами.
Дафна и Сиван грустили оттого, что мы уезжаем, и сами решили переехать в деревню поближе к кибуцу, где жили их давние друзья. Дафна была в депрессии, она была совершенно одна, и все чаще я спрашивала ее, почему она не вернется в Чили к родственникам. Дафна происходила из достаточно обеспеченной семьи, но ее тяготили отношения с родителями – они были властными и бесконечно вмешивались в ее жизнь и в воспитание дочери.
И вот наступил период ожидания, бессонницы, волнений. С утра я садилась за работу или ехала по делам, а потом возвращалась и снова садилась за работу. Иногда по выходным мы ездили в гости к друзьям. Я сама себе очень не нравилась: год назад я зачем-то подстригла волосы в каре, и теперь они отрасли в черт-те что и к тому же очень испортились. Я поправилась и ненавидела себя за это. Кроме того, мне совершенно нечего было носить, потому что катастрофически не хватало денег. Мне это портило настроение, наверное, тоже, чтобы отвлечь от основной проблемы.
