– Ты про Карин? Тоже мне подруга, – не удержалась я.
– Не понял – вы не подруги больше?
И я рассказала ему про весь последний год и недавний разговор.
– Боже, бедная! Какой кошмар! Похоже, она совсем с ума сошла. Когда я с ней жил, такого все-таки не было. Она, конечно, очень вспыльчивая и грубая и рассорилась с кучей людей, особенно с теми, у кого когда-либо работала Жоара. Каждый раз, когда кто-то нанимал ее, Карин затевала с этими людьми страшную ссору, потому что ей казалось, что Жоару эксплуатируют и она слишком тяжело работает. В результате у Жоары нет никакой другой работы. Но так она себя еще не вела.
Он рассказал еще многое об их совместной жизни, и картина, которая была у меня в голове, сильно поменялась. По его словам, он постоянно чувствовал себя как будто он все время в чем-то виноват, и вообще дурак, и ничего не понимает. Мне это очень напоминало мои ощущения последнего года. Я живо себе представила, каково это – жить с подобным ощущением на протяжении четырнадцати лет. Впервые я слышала эту историю с другой стороны. Еще он рассказал, что Карин была агрессивной и частенько просто распускала руки. А он жил и думал, что так нужно, и каждый вечер, придя с работы, уходил в свой угол у камина и накуривался.
Вечером я поделилась этим с Жоффруа.
– Ты не говорила бы с Гаэль и с Гаем о Карин, они ведь ей все расскажут, – посоветовал он.
А сам Жоффруа становился все невыносимее. В выходной мы поехали в мебельный магазин за кроватью для Роми. И сидя в машине, ни с того ни с сего, он начал говорить, что у Роми дерьмовый характер и она вообще дрянь. Роми заплакала.
– Если бы здесь был мой папа, он бы ему так дал. А я еще жалела его и просила тебя не выгонять его на улицу.
– Ты зачем это все сейчас сказал? – спросила я Жоффруа.
– Да потому, что это правда. Да, Роми, у тебя дерьмовый характер!
– Немедленно извинись перед ней.
Он посмотрел на меня глазами полного олигофрена и издал губами отвратительный звук, словно пукнул.
– Все, ты уходишь.
– Никуда я не пойду, я в этой квартире работал, я там ремонт сделал, никуда не пойду.
– Ты два года на моей шее просидел, так что, если ты две недели поработал, ничего страшного не случилось. Тебе здесь нечего делать, твоя работа очень далеко. Ты убираешься, понятно?
– Никуда не пойду, ты не имеешь права меня выгонять, я твой муж. Если ты меня выставишь снова на улицу, я пойду в полицию, и они тебя заставят пустить меня домой. Им очень понравится, что с такой зарплатой ты выгоняешь человека на улицу. Они все про тебя поймут.
