Исключен, сказал Мертвый Отец.
Это потому, что ты старый пердун, пояснила Джули. Старым пердунам много не перепадает.
Мертвый Отец вскочил на ноги и ринулся по дороге, получив сии сведенья. Окрест него трепеща златые одежды. Трос волочась.
Он трос стравил, сказал Томас.
Они ринулись следом. Когда его нагнали, застали ужасную сцену.
Мертвый Отец устроил бойню, в купе музыки и музыкантов. Первым он истребил арфиста, а затем серпентиста и стукача в погремушку, а также дудельца в персидскую трубу и того, что с индийской трубой, и того, что с иудейской трубой, и того, что с римской трубой, и того, что с китайской трубой из обитого медью дерева. А также того, что с тыквенной трубой, и того, у кого труба с кулисой, и того, у кого на голове кошачья шкурка и он играл на журчащем корну, и трех дудельцев в охотничьи рога, и нескольких дудельцев в раковины, и исполнителя на двойном авлосе, и флейтистов всех разновидностей, и пан-флейтиста, и фаготиста, и двух виртуозов игры на фазаньей свистульке, и волынщика с дзампоньей, у кого пальцы перебирали трубки сладостно для слуха, а между прочим и в передышке он истребил четырех фурфалыциков и шалмейщика, и дудельца в водонос, и клавикитериста, кой пред истребленьем своим был женщиною, и перебирателя теорбы, и без счета нервноперстых барабанщиков, равно как и архилютниста, затем же, молотя мечем своим сюдой и тудой, Мертвый Отец истребил щипца цитры, и пятерых лирников, и разнообразных мандолинщиков, и скрипача он тоже истребил, и пошеттиста, и псалтерионщика, и цимбалиста, и колесного лирника, и ребабника, и всяких литавристов, и треуголыцика, и десятка четыре сагатчиков, и художника по ксилофону, и двух гонгистов, и бийца в маленькое било, кто пал, не выпустив из рук железного молотка, и специалиста по трещотке, и маримбиста, и маракасиста, и сокольничего барабанщика, и шэнодуйца, и калимбиста, и укротителя позлащенного шара[5].
Мертвый Отец отдыхаючи, возложив обе руки свои на рукоять меча, крепко вогнанного в красную землю, исходящую паром.
Мой гнев, гордо произнес он.
Затем Мертвый Отец, вложивши меч свой в ножны, извлек из штанов своих древний свой хрен и помочился на мертвых артистов, порознь и совокупно, в полную меру сил — четыре минуты, сиречь одну пинту.
Впечатляет, сказала Джули, не будь они чистым картоном.
Дорогая моя, сказал Томас, ты к нему слишком сурова.
Я со всевозможным уваженьем к нему и тому, что он собою представляет, сказала Джули, двинемся ж далее.
