Она должна узнать, что здесь произошло. Где-то там все еще бродила тварь из леса, и черные клубы тьмы наступали, уничтожая все на своем пути. А значит, Билтмор и все, кто ей дорог, подвергались ужасной опасности.
Но она была совершенно бессильна. В физическом мире у нее не осталось ни тела, ни когтей, ни зубов, ни рук, ни даже голоса. Но, с другой стороны, что такое сила? Оружие и инструменты или умение думать? Слова или действия? Если у тебя есть чуточку силы и ты можешь совершать совсем незначительные дела и поступки, разве ты совсем уж бессилен? Может, наоборот, ты обладаешь всей силой мира?
Серафина опустилась на четвереньки и изо всех сил вдавила в землю пальцы. Ничего не произошло. Так же, как и раньше, мир мог воздействовать на Серафину, а она на мир — не могла. Она пробовала и пробовала, потом сдалась.
Прошлой ночью Серафина сумела обернуться водой, но становиться землей ей совершенно не хотелось. Могила, земля, прах — только не это. Она просто не сумеет вернуть себе прежний облик. Нет, она желала двигать почву, воздействовать на нее. Менять почву, но не себя.
Мимо пролетел шмель, его ножки отяжелели от комков желтой пыльцы. При виде него у Серафины появилась идея. Последовав за шмелем, она дошла до куста, покрытого бледно-красными цветами. Вокруг клубились и толкались пчелы, осы и прочие насекомые, пытаясь забраться в сердцевину того или иного цветка и набрать нектара. Крошечные желтые крупицы пыльцы кружили в солнечном свете. Серафина медленно провела рукой по воздуху — и, кажется, пчелы и пыльца расступились перед ней.
Обнадеженная этим результатом, Серафина набрала в легкие побольше воздуху и дунула на летающую пыльцу. Но ничего не случилось. Серафине вдруг вспомнилось, как однажды Билтмор посетил знаменитый флейтист. За ужином одна из девочек попросила разрешения поиграть на его флейте. Но, как она ни старалась, ей не удалось выдуть из инструмента ни одного мелодичного звука. «Для этого надо много тренироваться, — добродушно объяснил музыкант. — Надо научиться правильно дуть».
И Серафина принялась учиться игре на флейте мира. Она дула на пыльцу с разных сторон и по-разному, медленно, но верно нащупывая правильный способ. Если она дула слишком сильно, или слишком слабо, или не под тем углом, ничего не получалось. Но если она дула правильно, пыльца летела туда, куда ее направила Серафина.
«Я не могу сделать многое, но я могу кое-что, — думала девочка, — а раз я могу кое-что, значит, я уже могущественное существо».
