17 июня 1995 года, Буденновск. Ночь — утро
Было два тридцать ночи, когда мы выстроились на площадке. Поспать так и не удалось — только потушили свет, начали поступать команды на доукомплектование боеприпасами. Спали в итоге полчаса.
— Виктор Иваныч! Подкинь патрончиков! — шутканул Сережа Филяшин.
— Не тот момент, чтобы патронами делиться, — наставительно сказал Блинов, заряжая оружие, но отсыпал горсть.
— Это все? — сказал Гена Соколов, осмотрев наше жидкое построение.
Вопрос был резонным. На штурм больницы с двумя сотнями террористов и двумя тысячами заложников шла неполная сотня бойцов. А по правилам ведения боя перевес со стороны штурмующих должен быть трехкратный, а лучше четырехкратный.
Моя боевая тройка двигалась на точку, определенную командиром на аэрофотосъемке — к фасаду больницы, где центральный вход.
Мы пошли — провожатый, командир и я с пулеметом. Я понимал, что мы идём не в ту сторону. Топографию я знал и был в этом уверен. Но я молчал. Мне не хотелось, чтобы обо мне говорили — дескать, струсил и не хочет выходить на точку.
Мы всё-таки вышли к больнице. Правда, с другой стороны. Что в итоге и спасло нам жизнь. С этой стороны у здания больницы оказались укрытия — морг и котельная. И как только мы вышли из-за них, чтобы рвануть к окнам больницы, басаевцы окатили нас проливным дождём из свинца. Стало понятно, что все подходы были заранее пристреляны бандитами. Мы успели спрятаться за котельной.
Тут до меня дошло, что точке на карте соответствовало место на пустыре. К укрытию мы вышли только благодаря ошибке провожатого. Скажи я ему, что идём не туда — мы бы взяли «правильный» курс и вышли на пустырь, где нет укрытий. И нас бы уже не было в живых.
Мы укрылись за стеной котельной. Из окон можно было прицельно стрелять и подавлять огневые точки противника. Это давало хоть какой-то шанс.
Штурм начался в четыре утра.
Басаевцы за полтора часа уже знали, что мы пойдем — перехватили переговоры на открытой частоте. Армейцы тоже отличились — за час до боя стали прогревать технику. Здесь и дурак догадается, что будет штурм.
В первые же секунды боя началось что-то невообразимое.
Плотность огня была такова, что деревья в момент становились голыми. Листва осыпалась как бумага, порезанная на тысячи кусочков. Террористы были вооружены пулеметами и гранатометами, и один басаевский «виртуоз», как сейчас помню, отбивал очередями кричалку фанатов «Спартака»: та, та, та-та-та! А у нас были автоматы. В окнах боевики поставили заложников, используя их как живой щит. Нам было запрещено применять крупнокалиберные пулеметы, чтобы не пострадали невинные люди.
