— Прием, приём! С вами хочет говорить представитель Администрации Президента, — закричал милиционер в рацию.
— Пусть приходит, — ответил террорист.
— Здравствуйте, я могу зайти переговорить с Вами? — спросил Сергей Милицкий у входа в автобус.
— Заходи! — крикнул из автобуса чеченец.
Террорист выглядел убедительно. В руках у него был автомат, а карман топорщился от стакана с гранатой без чеки. Стандартный приём: при падении стакана на землю граната взрывается через четыре секунды.
— Входи, я сказал! — повторил террорист с угрозой в голосе.
— Извините… Сейчас… Я боюсь, — сказал Милицкий, стараясь сыграть испуг поубедительнее.
— Заходи, раз пришёл, или вали, — с презрением скомандовал террорист, поводя дулом автомата.
Сергей, старательно играя напуганного и растерянного, поднялся в автобус. Он был полон измождённых и испуганных людей. А перед ним, в полуметре, стоял террорист, направив автомат ему в живот.
— Меня прислали обсуждать выполнение ваших требований… — начал было Милицкий.
— Ты кто такой? Быстро представился! — скомандовал террорист.
— Я из администрации Президента Российской Федерации, — ответил Милицкий. И тут же повернулся к заложникам:
— Уважаемые граждане! — сказал он. — Владимир Владимирович Путин сказал, все будет хорошо.
— Я тебя не знаю, — бросил террорист. — Чем докажешь, что ты из администрации?
— Я могу показать удостоверение, — сказал дрожащим голосом Милицкий и стал медленно тянуться рукой к карману.
— Стоять! — крикнул террорист, держась за автомат. — Что мне твое удостоверение? Ксиву нарисовать — раз плюнуть.
Сергей сконцентрировался — счёт шёл на доли секунды.
— Я не публичная персона… — начал он, изобразив крайнюю растерянность.
— Я его по телевизору видела, — сказала вдруг одна из заложниц. — Лицо знакомое.
Террорист не отреагировал. Он стоял, не опуская автомат, направленный в живот Милицкого, и молча его разглядывал.
— Ты просил освобождения сокамерников. Я должен сказать, что с колонией уже связался генеральный прокурор Устинов, — нарушил тишину Милицкий.
— И что? — спросил террорист.
Сергей начал говорить. Впоследствии он признался, что и сам не помнил, что именно говорил — всё держалось на интонации, на спокойной волне. Чеченец должен был почувствовать себя хозяином ситуации и перестать психовать.
Беседа с террористами длилась минут сорок.
— Ну все, диалог у нас, я считаю, состоялся, пойду Волошину доложу, — завершил Милицкий. И как бы между прочим добавил: — Слушай, давай бабку старую заберу, зачем она тебе?
