Тренироваться с остальными теперь ему было бессмысленно. Здоровый, но одноглазый, он был списан из боевого состава.
Я знаю, что творилось с Серегой. Я хорошо помню, как дрожал, что не попаду в Группу из-за дурацкого заключения врача поликлиники о повышенном давлении.
Мы летали в Чечню и Дагестан, а Серега сидел в штабе. Он переоделся в деловой костюм, и в руке вместо автомата у него была папка с бумагами.
Но в какой-то момент он начал ездить с нами на учения, давать себе нагрузки наравне со всеми. Без поблажек. Хотя мы все понимали, что это ему не пригодится.
Мы ошибались.
1998, январь. Олсуфьевский переулок, штаб-квартира группы «Альфа»
Сергей Милицкий снова стоял в кабинете Мирошниченко. Он был в костюме, при галстуке, в руках — папка для бумаг.
— Можно я полечу в Чечню? — спросил он.
Александр Иванович посмотрел на него с жалостью.
— Боец всё никак не успокоится, — подумал он. — Никак не может принять реальность.
Он опёрся руками на стол, посмотрел в лицо подчинённому:
— Сергей. Ты же понимаешь, что никак. Иди.
— Александр Иванович, — неожиданно сказал Милицкий. — Я знаю, что не могу идти в бой. Но я могу заняться другой работой.
— Какой, Сережа? — без интереса сказал командир Группы.
— Три года в штабе мы занимались анализом операций. Создали шаблон действий личного состава в стандартной ситуации, предложили разные «надстройки». Я подумал — в Подразделении нужен спец по психологии. Так это буду я.
— Чем ты хочешь заняться в Чечне?
— Оперативной работой.
— В Чечне есть оперативники.
— Но нет ни одного из «Альфы». В будущем я смогу быть переговорщиком.
— Ты никогда этим не занимался.
— Занимался, — уверенно сказал Милицкий. — Девяноста третий помните? Я восемь месяцев жил в «Интуристе». Работал по торговцам оружием. Я провалил хоть одну операцию? Хоть один меня раскусил?
Мирошниченко задумался. Очень серьёзно задумался.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Ты летишь. Но договоримся, что это пробная командировка. А там посмотрим.
Через сутки он вылетел на Кавказ.
Сергей был счастлив — впервые за эти три года. Гул мотора, бронежилет, лица ребят — всё вызывало эйфорию.
Он снова встал в строй.
* * *
Вторая чеченская война вернула Сергея к жизни.
Он колесил по Кавказу. Втирался в доверие к местным жителям и бандитам. Жил среди них. Собирал информацию. На базу он возвращался под утро, а иногда — через несколько дней.
— А где Серега Милицкий? — спрашивал боец на нашей базе в Ханкале.
— Не знаю, вторые сутки нет его, — отвечал другой. — Рыщет как обычно. Вернется.
