Отголосками удовольствия, которое… м-да, перешло в реальность.
Все, читать Ильеррскую на ночь я больше не буду, а то они там зажигают, а мне потом снится… всякое.
Зеркальные потолки.
Крылья. Чешуя.
И прочие извращения.
Усилием воли подняла себя с кровати и потащилась в ванную, из Ортахарны я вернулась вчера очень поздно вечером и, чтобы окончательно справиться с остатками простуды, тут же завалилась спать. Сразу заснуть не получилось, поэтому и дочитала тот кусочек архива Ильеррской, дабы не вылезать из постели.
Температуры у меня сейчас и правда не было, зато на мне был запах Гроу.
Этого запаха не должно было быть (я всего лишь в его номере спала весь день в постели, а по возвращении в Зингсприд сразу приняла душ), но…
Он был. Терпкий, врезающийся в сознание и не оставляющий даже сейчас, когда я чистила зубы.
Сигареты. Кофе.
Горчинка и соленый шоколад.
От которого кожу покалывало огненными иголочками.
Так, все.
Думать об этом сейчас точно не вариант.
Из ванной я выскочила быстро и понеслась по привычному маршруту: покормить Бэрри, погулять с Бэрри, собраться на работу, по ходу дела заливаясь кофе. С кофе у меня вообще долгие и сложные отношения, я не умею его варить. Не знаю, в чем дело. Казалось бы, кофемашина не должна делать разницы между простыми людьми, но, если я и какая-нибудь другая девушка, ни разу до этого не пользовавшаяся этим агрегатом и не видевшая его в глаза, решим одновременно приготовить кофе, у нее получится круто. У меня — вонючая бурда.
Но я все-таки стараюсь.
Никто не скажет, что я не стараюсь.
Попробовала кофе, привычно поморщилась и направилась на балкон. Все-таки в том, что я не умею этого делать, есть свои плюсы: если бы умела и то, что у меня получается, мне нравилось, я бы уже спилась. В смысле, вместо крови у меня был бы кофеин, а глаза изменили бы цвет на цвет кофейных зерен.
С такими мыслями я распахнула двери и вышла подышать воздухом.
С теми же мыслями шагнула к перилам и глянула вперед на раскинувшийся вокруг меня Зингсприд. Чтобы мгновением позже опустить взгляд.
Чашка улетела вниз, город скользнул вверх, а когда я открыла глаза, надо мной застыла встревоженная морда. Глаза — один голубой, другой желтый, из ноздрей вырываются струйки дыма.
— Вррр?
— Уррр, — ответила я.
Я лежала у себя на балконе, глядя в высокое зингспридское небо, чесала Бэрри между ушей и пыталась смириться с одной совершенно дикой мыслью.
Я.
Боюсь.
Высоты.
Во флайсе было некомфортно. Если в огромном кондиционированном салоне между двумя могучими вальцгардами может быть некомфортно. Я настолько привыкла к тому, как меня по утрам вносит в аэроэкспресс и прижимает к стеклу (навык девочки из подземки — пробираться к дверям в числе первых, чтобы тебя не зажало последней, никуда не делся), что сейчас мне этого не хватало. С одной стороны. С другой — не пришлось ползти в прозрачной капсуле лифта наверх на аэростанцию, и то радость. В общем, когда я смотрела на утренний Зингсприд сквозь лобовое стекло, меня разве что слегка подташнивало. Падать я точно не собиралась (по крайней мере, но ощущениям), хотя даже если бы собралась, держали меня прочно.
