И корабли штурмовали Берлин | страница 23



Амур в тех местах не очень широк, за какие-нибудь сотни метров от нашей стоянки — уже чужие воды, и японские корабли, выходящие из Сунгари, почти всегда можно разглядеть даже ночью. Видно, что на палубах приближающихся канлодок нет ни одного человека, как бывает, когда корабли изготовлены к бою. Видно, что стволы орудий развернуты в нашу сторону…

У нас тоже «на товсь». Команда на боевых постах, орудия заряжены. Наблюдатели на марсе непрерывно следят за положением чужих кораблей по отношению к невидимой, но точно известной линии, пересекать которую им не положено. А я держу в уме слова боевой команды, которую, может быть, понадобится подать.

Японские канлодки скользят мимо, следуя у кромки тех вод, где им плавать не запретишь. Похоже, и сегодня ничего необычного не произойдет — просто держат нас в напряжении. Но тут же возникают новые опасения: не отвлекают ли канлодки наше внимание от чего-то другого? Под перестук их машин могут где-нибудь рядом бесшумно двигаться в темноте гребные шлюпки, предназначенные для диверсии, и не исключено — против наших кораблей…

На следующую ночь все повторяется. А если днем поступит сообщение, что на другом участке амурской границы японцы обстреляли наш катер или произошел какой-нибудь иной инцидент, напряжение на брандвахте еще более возрастает.

Я знал, что второй монитор тоже готов к бою, был уверен, что в критический момент его командир точно выполнит мой сигнал, И все же возникала подчас неодолимая потребность встретиться с товарищем, которого много дней видел лишь издалека, в бинокль, — корабли стояли в километре с небольшим один от другого, но командиры, как правило, неотлучно находились на борту.

Мы выбрали местом для своих редких встреч большой камень на берегу, примерно на полпути между позициями мониторов. Посидим там, на виду у корабельных сигнальщиков, не спуская с них глаз, обменяемся впечатлениями о событиях последних ночей, обсудим еще раз варианты боя, который, может быть, придется принять сегодня или завтра, — и от этого товарищеского разговора на душе становится веселее.

Самым трудным, что могло выпасть на нашу долю, было бы решение открыть огонь. Если бой неминуем, с этим опасно опоздать, необоснованно промедлить — агрессор сразу получит преимущество. Но нельзя подать боевую команду хоть на миг раньше, чем она сделается совершенно необходимой. Войны-то ведь не было, время считалось мирным.

— Если решишь, что надо стрелять, я не отстану ни на секунду, — говорил Николай Дмитриевич. Крепко пожав друг другу руку, мы возвращались на свои корабли.