Тем временем отец невозмутимо посмотрел на опять усевшегося в кресло меня, после чего неторопливо прошел к столику, стоящему в углу кабинета. Отца заинтересовали бутылка темного ферийнийского и легкая совершенно нетронутая закуска, которые притянула мне прислуга еще с утра и о которых я совершенно позабыл. Задумчиво налив драгоценную жидкость в изящный бокал, отец с удовольствием из него отпил, и с легкой насмешкой в голосе произнес:
— А ты делаешь успехи, сын. Знаешь, я ожидал от тебя более продолжительной истерики. Но теперь все более убеждаюсь, что принял верное решение, лишив тебя любимой игрушки.
— Так это всё ради моей дрессировки?! — взвился я, все таки в ярости снеся на пол и второй коммуникатор. — Почему я не могу его увидеть?! Что вообще происходит?!
Родитель слегка поморщился, но больше никак не показал своего недовольства моим ором.
— С Вейтаром всё в порядке, с тобой, вроде бы, тоже. Так что всё просто замечательно, — спокойно заметил отец, осторожно ставя практически полный бокал обратно на столик. — Просто сейчас мальчик слишком истощен твоими стараниями и его постепенно приводят в порядок. Ты увидишь его, — поспешил добавить отец, видя, что я просто зеленею на глазах, — но…
— Что «но»?! — опять ору я.
— Но ты посмотришь на него в моей оранжерее… Он как раз в это время обычно там отдыхает.
— Что?!
— Посмотришь на него с балкона…
— Отец!
— …через защитное поле и он не будет тебя видеть, — закончил он, а я просто силился сделать вздох. В этот момент я был ближе всего к тому, чтобы наброситься на отца с кулаками. Но я смог остановиться и наконец вдохнуть, чтобы более спокойным тоном поинтересоваться:
— Почему я не могу увидеться с ним, ты же обещал?
— Потому что, как я тебе уже и говорил, с этим имеется одна небольшая проблема…
— Какая!?
Молчит. Неторопливо идет к окну и, повернувшись ко мне спиной, принялся задумчиво рассматривать медленно плещущиеся под дворцовым комплексом волны океана. Он что, издевается?
— Миалт, понимаешь, — наконец решился заговорить мой родитель, отчего-то так и не спеша повернуться ко мне лицом. — Твоему наложнику после пережитой им операции совершенно нельзя волноваться, а в твоем присутствии это вряд ли удастся осуществить. Лекари, которые сейчас наблюдают за ним, настоятельно не рекомендовали никаких сильных психологических потрясений. По крайней мере в течении ближайших десяти-двенадцати дней. И это не говоря уже о каких-либо физических нагрузках… Надеюсь, ты понимаешь. каких именно. А вот теперь ответь мне честно, ты уверен, что сможешь держать себя в руках? Если да, то я распоряжусь и тебя проведут к Вейтару немедленно.
