К тому времени, когда она наконец проснулась вновь, конвой проходил по узкой грунтовой дороге. Ей стало зябко, она оглядывала окружающую сельскую местность.
— Где мы? Можно включить печку?
Гусоин покачал головой.
— В тёплой машине я начну засыпать. Мы в Эршире, возле городка Чэнлокфут, как я думаю. Скоро выберемся с этих просёлков.
— Хочешь, я сяду за руль?
— Нет. Я сохранил весь маршрут в голове, и представляю, где мы находимся. Если сделаю перерыв, то потеряемся. A74 в нескольких милях впереди, как только окажемся там, считай приехали.
— О чёрт, а это что?
Трактор вытащил на дорогу тележку. Ахиллия почувствовала, как Гусоин осадил автомобиль. Каждый нерв в её теле вопил о неприятностях. На коленях она держала "Томпсон". Её руки стремительно проверили ножи и пистолет. Из-за каменных заборов встали шестеро человек. У кого не было винтовки, держали охотничьи ружья.
— О, теперь нам достанется груз чернорубашечников. Морэг из деревни сказала, что вы проехали. Выходите из машин, оружие на землю, руки вгору.
Ахиллия вышла и положила автомат. Думала она не о нём, а о стремительно уходящем времени.
— Не спешите, или потом пожалеете.
— Конечно, мы пожалеем, расстреляв полдюжины фашистских ублюдков. Это вам ещё за Испанию должок.
Мужики закивали, очевидно соглашаясь со своим предводителем.
— Вы были в Интербригаде?
Ахиллия говорила спокойно. Будь у неё возможность преодолеть разделявшие их три метра, его винтовкой она завладела бы раньше, чем он вообще понял, что произошло. Возможно, он служил в Интербригаде, но она знала, что с ней ему не сравниться.
— Да, я был там. И видел в деле вас, свиней. А теперь все на колени.
Ахиллия думала ровно в секунду, затем ответила.
— Нет. И вы неправы, мы не чернорубашечники. Мы самозванцы. Мы тайно вывозим за границу людей.
— Девуля, меня ты этим не проведёшь.
— Тогда загляните в первый грузовоз.
Ахиллия сама не поняла, что использовала неправильное слово, но оно заставило лидера группы бросить на неё резкий взгляд. Он обошёл грузовик. Эхом отдалась звучная, раскатистая речь Уинстона Черчилля.
— Она говорит вам правду и очень рада, что я могу подтвердить это.
Ахиллия усмехнулась. Черчилль не знал, что только что спас шестерых бойцов Сопротивления от верной смерти.
— А вас, грят, убили, — тяжелый шотландский акцент усилился.
— С удовольствием сообщаю, что известие о моей смерти значительно преувеличено. После восемнадцати часов на деревянной скамейке в грузовике мертва только моя жопа. Остальная часть более чем жива.
