Если австралийский корабль сражался с немецким, то безотносительно результата это были военные действия.
Кёртин мог бы выразиться так, как ему нравится, но у Берлина будет собственное представление, и теперь ничего не заметёшь под ковёр. Сейчас не было никакого смысла проталкивать законопроект, пока не будет понятно, как ко всему этому отнесётся Гитлер.
Локок всё ещё стоял, когда премьер-министр вернулся на своё место. Розвер был готов вызвериться на него, но товарищ задал вопрос, на который следовало ответить, и сделал он это с необычной любезностью. Не было причины грубить. Поэтому Розвер вежливо кивнул Лококу, дав знак продолжать.
— Господин председатель, — Локок кивнул в ответ, — я хотел бы поблагодарить премьер-министра за его ясное и информативное выражение позиции правительства. Далее, господин председатель, я прошу разрешения покинуть заседание, так как у палаты нет доверия существующему правительству.
На зал заседаний снизошёл хаос, принеся столпотворение, бедлам и суматоху. До полной анархии не дошло только потому, что парламентарии сидели на скамьях и не имели под рукой готового оружия. Розвер колотил по столу как плотник и ругался как извозчик, становясь в процессе всё более багровым. В конечном итоге Джордж Белл, который подошёл к креслу председателя, заснул два пальца в рот и издал пронзительный свист.
— ЗАТКНИТЕСЬ, УБЛЮДКИ, И СЯДЬТЕ! Прощу прощения, господин председатель.
Розверу потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Он чувствовал унижение от помощи Белла так же остро, как собственное затруднение и гнев на утерю управления палатой. Из-за этого он свирепо зыркнул на Билли Хьюза, номинального лидера партии Локока. Хотя в его 79 лет пост был в основном почётным, он справлялся с ним с энергией молодого.
— Есть ли у Движения секунда?
В свое время Билли Хьюз съел бы Розвера живьём, вместе с пальцами ног. Теперь он, немного пропустивший начало заварухи, несколько колебался. Не случалось так, чтобы в палате не хватало численности, чтобы поддержать предложение о вынесении вотума недоверия. Но председатель только что сделал его партийным делом, а не личным. Поэтому никто не вышел вперед.
Пока с рядов лейбористской партии не встал истинно независимый политик.
— Я поддержу предложение, — сказал Александр Уилсон со своим ирландском акценте, — и более того, я думаю, что тоже могу попросить небольшую прогулку.
В знак соответствия слов делу, он пересёк зал и вышел.
