Через петлю, мой наркопринц.
Эх, звери-люди-человеки
(Я буду ныть, как пономарь),
На этой улице аптеке
Поставьте гибельный фонарь.
Опять нет бога, кроме Бога
(Как задолбал тупой рефрен!).
Теперь ты сам собой оболган,
И поиск вер, как поиск вен.
А мне сосать в берлоге лапу?
Ломая зубы, жрать Луну?
Смотреть, как мухи гадят в лампу?
Молиться, отходя ко сну?
Ты сделал все: не спел, не создал,
Не откусил от пирога.
Не рано ль ты наскрёб на «поздно»?
Слабак, исправься.
Жду звонка…
(Когда мы виделись в последний раз
мы спорили о творчестве Апдайка)
Никогда ты не сватался к роли.
Для тебя не написано пьес.
Только был убегающий кролик,
Только ластился иствикский бес.
И штормило до рваных пробоин,
И Всевышний молил «От винта!»,
И отцеживал боль на пропои
В междуречье бездушный кентавр.
До безумия рвался из хора
И до рвоты пел соло, но ведь
Мнил себя всемогущим Ван Хорном,
А крутился на вертеле ведьм.
Ты на камни любовей поддай-ка
С глупым шепотом «Снова ничей».
Только рваная пятка Апдайка
Наступила на виолончель…
Налейте мне расплавленных зеркал…
Не пить. Харону зря давать на водку.
На Пасху снова вся в крови рука.
Слизать? Какого дьявола везёт так?
Купала гол. И по реке венком
Горящим станцевала похоть.
Назад в пещеры? Слишком далеко.
Вперёд, в себя? Наверно, слишком плохо.
Налейте же. И предъявите счёт.
В тарелках — понадкусанные книги.
Назад рогами? Засмеётся чёрт.
Вперёд ногами? Пошлые интриги.
Два пальца в рот. Наигранный раскол.
Наружу — отражение желудка.
По-скотски трезв. Слуга спинных мозгов.
Погрязший насмерть из-за глупой шутки.
Кому ещё? На паперти — голяк.
Луна привычно машет жирным задом.
И закусила губы мать-земля.
Кому-то нужно. А кому-то — надо.
Текут стихи в гнилой презерватив,
Ища, надеясь дырок, трещин, скважин.
Сегодня мне ни с кем не по пути.
А по какому — мне уже неважно.
Монолог Аполлона Григорьева
Сыграем? Водите не вы —
Мне фарт пока идёт.
Моей небритой синевы
Не расплескаете!
Толкайте в дамки короля —
Он чудно-голенький.
(Как нервы выгодно шалят
У алкоголика!)
Но флаг забыт и фланг забит
Каким-то мусором.
Мне выпал шутовской гамбит
И эндшпиль лузера.
И мне уже не улизнуть
Из этих лапищ, но
Я выбрал свой нелепый путь —
Воздушно-капищный.
Зачем забавиться? Ведь я
Не кафкой деланный.
Плевать, что свистнута ладья,
Причём — не белая.
Как жаль, что умерла тоска
Она могла б ещё…
Тогда была б здесь не доска,
А мини-кладбище.
Тогда бы тут стоял не я,
А тот, без тремора.
Тогда б не утекла ладья
По венам севера.
