Обеднела беда. Отобедала бледной победой.
Обезлобела злоба. И отформатирован страх.
Просто неподфартило. И мне, и Аттиле, и Бледе.
Недотрога-весна подарила мне свой недотрах.
Уже можется все, а любовь до сих пор не жива ещё.
Запорола заточкой, ремнём. В общем, все запорола в упор.
Что она для меня? Возрастание по убивающей.
Розги и на горох — я не горд. Вот и весь разговор.
Вот и весь порожняк. Порождение на поражение.
Вот и весь наворот. От ворот поворот. Ну их в рот!
Вроде рожей не рыж. Да и рылом — ума выражение.
Переждать передоз? Не с руки — заржавело перо.
А в окошке — она. Как бы случаем и понарошку.
Как бы кошку впустить, как бы штору спустить, но — она.
И шуршанье ночнушки, и шарм обжигающей ножки.
Пусть уж лучше ножом полоснуть полусвет полусна.
Выпьем, брат, за добро —
сполоснуть скрежеток челюстиный.
Пусть и муж — полужмур. Нам её недожать, недождать.
Расколи свой монокль. Подожди, провожу до гостиной.
Что-то, друг, ты размок. Все равно все надежды — наждак.
Я проспал и пропал. Липкой лапой мне ляпнут подстилку.
У родных Палестин пластилиновый слепят костёр.
Мы вернём ей игру, царапнув письмецо на пластинке.
Ты иди. Спи, родной. Я твои пальцы тщательно стер.
Мертвописцы рисуют кресты для отца своего,
Что-то свистнув из Вагнера, что-то из Гойи.
Только я в этом сне безнадёжно отсасываю
И играя вслепую, играю изгоя.
Раскатай мне губу. Ну, пожалуйста, просто я
Не успел накарябать свою пентаграмму.
Сумасброжу я, верно, я с детства юродствую
Рыцарь-шут, гранд-паяц под подошвой у Дамы.
Заверни мне стыда и проверь-ка, в уме ли я,
Снизошёл ли с него или просто скатился
Этой ночи не стать снова Варфоломеевой —
Не напьюсь, как король, так нажрусь, как скотина.
Ну подёргай за нитки смешных гугенотиков,
Я отравлен собой — не ищи антидота.
Ты пойми недоверчивость недоэротика —
Недоверченность — я же недослан, недодан.
Не прошу кофеи мне в пуховы постели несть —
Просто требую водки, иначе — по роже.
Мне ведь надо запить эту недорасстрелянность,
Хотя здесь с палачом мы немного похожи.
Ну хотя бы под эндшпиль, хотя бы под занавес
Слышать жидкий хлопок — две ладошки в проходе.
Только строчки мои снова запартизанились —
И опять мне судьбина — рейсшиной по хорде.
Ты сгниёшь, унавозив мою недосказанность,
Узанозив меня — нелечибельный сепсис.
Мы ведь на спор давно обменялись проказами —
Да, зимой, класс седьмой — времена недосекса.
Ну а завтра — рассвет и рассол — ломка с выходом.
Ты мне трезвость на сердце медалькой прицепишь.
