И снова вечер. И снова глупо.
И снова зад подставляет смерть.
Антону Кобылкину
А был в куражах. Ставил три против ста
И счастье бодяжил в немытом стакане,
Но даром снимают не только с креста, —
Сшибают с ума. В грудь. Прицельно. Плевками.
Запихивал лист под больное перо —
Девчонкой под влажный язык одеяла,
И с остервенением делал добро,
Как падший, из ада низвергнутый дьявол.
Была не была. Восемь строчек не крюк.
Для бешеных псов непривычна усталость.
Ведь тоже хотелось дуэль к январю,
Но вроде моглось и немножко писалось.
Бордовые кляксы матрацу не в шок —
Я просто всегда невпопад гуттаперчев.
В нечленораздельном ночном «хорошо»
Опять прочитается «арриведерчи».
Придется в бега. И опять раздирать
Колени в надежде фартового драфта.
И страшно — рвануть молча на номера,
Но больше никак не довраться до правды.
И снова мальчишки споют не меня, —
Я слишком старался в скрипучих кроватях…
Простите за небо: я этот сквозняк
Разорванным сердцем недоконопатил.
Вроде не тело от роз болит.
Вою — в глухой фальцет.
Только последние п… ли
Вспухнут не на лице.
Вроде, делов-то — тебя обвить,
Выхлебав, отстрелять.
Только в глаголе «любить» любви
Меньше, чем в слове «б… дь».
Вроде не купишься на «слабо»,
Но не вспотеть слезе,
Если на шее следы зубов
Верных твоих друзей.
Вроде бы надо к каре туза —
Выпрыгнуть вне игры.
Только когда не слезят глаза,
Водка не шьёт надрыв.
Вроде кому-то куда-то в слог —
Это не мой каприз,
Только пока нас не занесло,
Крепче ногой упрись.
Может, захочется не посметь —
Круче меня вяжи.
Если тебе навязали смерть,
Мне не предложат жизнь.
Вроде делов-то — тебя отмыть
Да уложить под бок.
Только богатой такой сумы
Мне не предложит Бог.
Вроде бы надо, да не сумел.
Каждому — по судьбе.
Видно в последней своей тюрьме
Вспомню не о тебе.
Ты всё ещё любишь? Но это не довод —
У бога проси, идиотски присев.
Тропинка в кабак, словно шарф Айседоры, —
Уже в колесе, в колесе, в колесе.
Ты всё ещё можешь? Какая нелепость
Играть вполуслеп, не стирая мой крап.
Ты просто как пьяный последний троллейбус,
Ушедший с утра, но пришедший вчера.
Ты всё ещё хочешь? Слепая награда
За пару шлепков не рождённых детей.
Ведь ты же ещё не читала мой райдер
Внизу на кресте, на кресте, на кресте.
Ты всё ещё веришь? Не пялься на хохот —
Он криво повис на разбитых губах.
Меня слишком долго держали за лоха,
Когда я держал их за горло и пах.
И было бы больно, но снова не в моде.
Ты всё ещё здесь? Приседай, бог готов!
Я попросту мог бы набить тебе морду,
