то другая подрубает себе ноги, лишь бы сохранить равновесие и удержать текст на плаву. Единственный, кто честно выступает в своей весовой категории — Ставрогин, который не принимает предлагаемых ему масок «принца Гарри» или «Ивана-царевича». Не имеющий центра тяжести текст не тонет только благодаря равномерной нагрузке на всех уровнях. Еще одним приемом для достижения такого эффекта является амбивалентность многих элементов.
«…писаный красавец, а в то же время как будто и отвратителен… («Б», I, 2, (I)). «…что же и делать человеку, которому предназначено стоять «укоризной», как не лежать…» («Б», I, 2, (V)). «Правда ли, что вы в обоих полюсах нашли совпадение красоты, одинаковость наслаждения?» («Б», II, 1, (VII)). «Глупость, как и высочайший гений, одинаково полезны в судьбах человечества» («Б», III, 1, (IV)). Я распилен вдоль.
5. Он лишает меня классического слуха. Он заставляет меня считать музыкой эту какофонию, созданную по принципу нотного «shuffle». Но ведь Достоевский блестяще дирижирует, не зная (не желая знать) нот, по собственной партитуре, небрежно оркеструя и не заботясь об аранжировке. Но ведь, черт возьми, дуэты Кириллова и Ставрогина, Ставрогина и Шатова, Ставрогина и Лизы, арии «Исповедь Ставрогина», «Жалоба Степана Трофимовича» (я ее называю «Краткое содержание двух тысяч писем к милому другу Варваре Петровне»), джазовые массовые сцены «Второе пришествие Ставрогина», «Бал в пользу бедных гувернанток» абсолютно фоногеничны. Я сбит с настроек.
6. Он лишает меня зрения. В самых опасных точках гаснет свет. Я не вижу лица Кириллова с пистолетом в руке — свеча падает из укушенной руки. Только посторонний свет трех фонарей на секунду позволил рассмотреть убитого Шатова и «крупные струи, пошедшие по поверхности воды». И все важное только в полусвете или полумраке. И ведь даже в этом он заставляет чувствовать разницу!!! Да ведь ему самому стыдно!! Голое тело без панциря, отсюда — стыд. Стыд не за обнаженность персонажа, а за собственную нагую проекцию. А ведь еще недавно, загоняя меня в «Подполье», Достоевский закрывал всех «скорлупой», заковывал в «панцирь». «Бог знает, как эти люди делаются!» («Б», I,2, (IV)). Он ведь тоже вместе со «своими» ищет бога со свечкой, ведь «днем вера всегда несколько пропадает» («Б», II, 7, (II)) Все «они»есть голенькая проекция автора — искажение оригинала зависит только от местоположения источника света. В тексте подобная проекция — негатив. В моменты сумеречного сознания героя его демиург пребывает в твердой памяти и обладает ясной логикой. В моменты затухания сознания автора сознание персонажей внезапно вспыхивает…
