(я) НА огрызаться — ему только
НЕ этого и нужно. Необходимо
Я любить его, отдаваться и…
ТРАХАТЬ, ТРАХАТЬ, ТРАХАТЬ
/БЕЗ ЭТОГО НЕВОЗМОЖНА ЛЮБОВЬ /
Но для меня совокупление с миром — перверсия.
Универсальный (universe) гомосексуализм — апогей (gay).
Кстати, о гомиках.
Меня в первый и последний раз изнасиловали в задницу, когда я подцепил триппер.
Доктор приказал мне встать раком и впихнул в анальное отверстие какую-то здоровенную фигню.
После этого я понял, что даже под страхом смерти мне не стать «голубым».
Когда закапало в первый раз (боже мой, в 25!), пришло ощущение — я перестал быть мальчиком.
Заодно я осознал, как хреново женщинам в критические дни.
Марта чуть не откусила мне вчера.
Потом мирилась, потом опять ругалась.
Глупая агрессия, присущая /сучка!/ женщине — точная копия поведения деревенских собак.
Цель мужчины — крепкая цепь, отстрел или подарок первому попавшемуся /«Отдам щенка в хорошие руки»/.
Опять бросаюсь из стороны в сторону.
Но уже не могу как раньше /возраст, здоровье, лень/.
Картинки из прошлого: пью пиво — трезвею — привожу себя в порядок.
И сразу же после беседы с профессором-культурологом я уже керосиню с каким-нибудь бомжем или уголовником, чтобы завтра с утра, насобирав в коридоре грязных бычков, идти читать доклад «Перевод как художественная интерпретация».
Глан спит.
Какой из него выйдет толк?
Не пьёт, не бегает за девчонками /они за ним тем более/, хотя… вот она, нужная страница: «Николай Гоголь, долгое время занимавшийся онанизмом, написал несколько превосходных комедий после того, как испытал полнейшую неудачу в страстной любви».
Нет, не для Глана — у него в гульфике уже сейчас гоголь-моголь.
Пусть спит. Мне опять надо побыть одному.
Дурак Кельт дважды был прав, накарябав на стенке в моём сортире: «Без людей страшно, с людьми — жутко».
Долго он там сидел. После таких посиделок рождались разрозненные листочки эгоанархий и экстремальных заметок насчёт смерти и фекалий.
Кстати, всё, о чём он писал, было абсолютной правдой, так что все пуритане считали его тронутым пошляком — что поделаешь, если правда такова; ничего жареного — сублимация опустившейся филологии.
Он сейчас уже спился или умер — автофатализм.
Божественный Прометей (изувеченный /измученный/ орлом /циррозом).
Должна быть такая профессия — хороший человек.
Её обязаны создать хотя бы для меня.
Тогда я не смог бы пить.
Я мог бы работать чьим-нибудь Другом.
Но… как всегда у слов возникает наклон (крен) — условное наклонение /словно клонит в сон/.
