Когда мы прибыли, Арт был уже изрядно пьян. Кричал, что он — великое священное животное Зелёный мухомор и вещал что-то очень невнятное про гондогрызов с обогревателями. Подруга Севера отплясывала под какую-то смесь «Танца с саблями» (куда тебе, Сальвадор) с «Paint in black», воинственно потрясая вылезшей из-под спущенной футболки грудью. В коридоре две хорошо знакомые обнажённые фигуры пытались поразить девушек размерами фаллосов. Ворон, как всегда, целовался, но, завидев нас, на секунду оторвался от любимой соски, воскликнул: «Штрафную!», и опять всосался навеки в иную реальность. В общем-то, за что раньше испепеляли или превращали в соляной столп, совершенно безнаказанно разворачивалось перед нашими ко всему привыкшими глазами. В туалете, по всей слышимости, кто-то клялся в верности унитазу, и, судя по смолкающим в геометрической прогрессии звукам, останется верен ей до самого утра /сиречь, вечера/. Мы, не раздеваясь, ввалились на кухню.
…Господи, что за рационализм!? Какие-то бешеные гонки за документальностью /Издеваешься, что ли?/ С таким же успехом можно было бы ускакать в королевство гуингнгнмов или стать любовником Верлена. Пьянство — суть то же жертвоприношение, совершенно бессмысленное, впрочем, как и любая гекатомба. Чувствуешь себя, как Андрогин (ты трахаешь всех — переходный период — тебя трахают все)
…Мне наша компания всё время напоминала «фузу». «Фуза» на жаргоне художников — грязная серость, получаемая из смешения чистых красок. Так и мы, каждый по себе блистали великолепными оттенками, а вместе…
Непривитое бешенство лежало на заблёванном блюдце, стыдясь новоприбывших и по-свойски улыбаясь хозяевам. Арт зубами распечатывал бутылку портвейна, натужно демонстрируя иссиня-жёлтые зубы. Мне давно уже казалось, что каждый из реализовывавшихся здесь полуидиотов (мы с Севером подтверждали это правило) — просто покойники в отпуске, но, блин, что приятно, не за свой счёт. Если бы меня попросили придумать девиз этому антисуществованию, я бы ляпнул нечто вроде: «Димедрол, трихопол, рок-н-ролл!»/да не обидятся «дети цветов»/. Это был обычный вечер /время суток абсолютно не играет роли/, спонтанно возникший в отдельно взятом месте, избранном неизвестно кем и неизвестно с какой целью.
