— Не кажется ли тебе, Росс, что нужно выпить успокоительного? — он хитро улыбнулся и чокнулся с Садом. Элис пить отказалась, но не ушла.
— Я хотел тебя спросить, Корнель, потерянность в этом мире и суицид — насколько это совместимо? Вот меня в этом мире, по-моему, нет, как нет и Ронни — мы оба потеряны. Я для себя, он — для всех. Но также и все потеряны для меня, потому что у меня нет желания их находить. То есть, я с жизнью уже раскланялся, но я хотел узнать насчет Ронни — это возможно? — я опустошил стакан и взял сигарету.
Нет, невозможно. И не потому, что я неплохо знаю Ронни. Я не знаю, стоит ли сейчас объяснять…
Стоит. Пожалуйста, Корнель, сейчас и только сейчас. Мне надоело не прятаться, ходить открыто, дурачить всех, что я существую, но я не умею больше ничего другого. Я помню, я был, учился, работал. Ты сам это прекрасно помнишь. Я выше всех этих Ронни, Садов, глупоглазых вертихвосток, да, и Инес в том числе. Я могу вставить клизму этому миру, очистить его вспученный желудок. Я смог бы все. Нет, я не смог бы править им, это дело не для чистых рук. Но, пожалуйста, говори, мне нужен Ронни.
А зачем он тебе? Он же для тебя низок.
Он мой брат. Он украл у меня то, что я вложил в него — он обязан вернуть это хотя бы своим присутствием рядом, — я старался выглядеть спокойным и рассудительным.
Понятно. Но я могу сказать тебе только одно — он из тех, кто является в последнем действии. И закончим об этом.
Я немного успокоился.
На тебя действует город. (А все-таки, может, он абсолютно прав?). Город — грязный подонок, изъеденный червями член, стесняющийся своей эрекции, захлебнувшийся в деньгах. Именно здесь ты научился его любить и ненавидеть себя. Комплексующий перед миром, он глупо прячется за жестокостью, надеясь и даже веря в свою непоколебимость. Великий реаниматор подлости, растерявшийся как ребенок, повесивший кошку и закапывающий ее на клумбе с прекрасными цветами. Кто-то ему ляпнул, что… Да, это правда, самые красивые цветы на кладбищах и на месте снесенных сортиров. Холодная, тошнотворная красота — давненько привитый идеалишко. Город и люди — полная несовместимость — симбиоз дерьма с огнем (весьма полезный в Азии). Кто мне сможет доказать, что город строят люди. История в это не верит, хоть и проклинает охотников за полисами-осьминогами. Сам мир давно уже плюнул на эти регенерирующиеся создания, замочив Китеж и Помпею. На свете есть люди, а есть жители городов, и именно люди на грани вымирания. Помочь выжить городам — преступление, которое нельзя простить человечеству, как старик де Сад не простил ему идею Бога.
