«Вот тебя бы потерять среди леса, — подумала Таня, — тогда бы ты быстренько узнал, как надо ездить!» Но тут же она представила себе одинокий автобус с ушедшими в землю колёсами, с открытыми дверями, в которые летит косой’ дождик. «Ладно, — мысленно сказала Таня автобусу, — оставайся уж непотерянным!»
Алёша смотрел в окно. Здесь, на окраине, остановки длинные, даже огромные, потому что дома стоят редко: три-четыре дома — пустота, три-четыре дома — пустота. И причём пустота вся изрытая, изъезженная огромными колёсами тяжёлых строительных машин, гусеницами бульдозеров.
Зимой это незаметно — снег, всё ровненько, чисто. А летом раздавленная, изрубленная земля засыхает твёрже камня. В камнях-то — на скалах, на кирпичных стенах — нет-нет да и вырастает вихор травы или берёзка. А здесь — ничего!
«Неужели, — думал Алёшка, — неужели другие планеты окажутся такими? Прилетаешь, а кругом пустырь». И представлял, как в скафандре шагает по этим колдобинам через высохшие, мёртвые ямы, и пыль садится на пластиковые красные сапоги…
И совсем как-то не думал Алёшка, что сейчас он едет не по «другой планете», а по своей собственной! И едет он выручать железного зверя, братья которого сделали эту землю вот таким пустырём.
Наконец автобус свернул на самую окраинную улицу, у которой дома стояли только с одной стороны, потому что с другой был овраг. Тут они и вышли, причём совершенно одни. Да и как могло быть по-другому: середина дня — взрослые все на работе, середина августа — ребята все по пионерским лагерям, по деревням у бабушек, по дачам, а то и вообще у моря.
Таня и Алёша стали спускаться в глубь оврага. И почти сразу, словно водолазы в холодную воду, погрузились в чёрную жирную тень, которая была здесь от высоких домов, крутой стены оврага.
После жаркого дня, после горячего ветра, который влетал в открытые окна автобуса, здесь казалось холодно и было по-настоящему сыро. Таня и Алёшка даже почти замёрзли… Они не замёрзли, конечно, но им сделалось как-то не по себе в этом таинственном месте среди буйно разросшейся травы и кустов, которые, почувствовав влагу, целыми семьями и даже племенами селились тут.
Так, в молчании, стараясь не глядеть друг на друга, чтобы не выдать своей боязни, спасители «экса» дошли до самого овражного дна. Синее небо отсюда было страшно далеко, и обыкновенная ворона, пролетавшая над оврагом по своим каким-то вороньим делам, показалась им чуть ли не любимой тётей. Вот уж действительно: на чужой сторонушке рад родной воронушке!
