Психическая энергия: превращения и истоки | страница 86

Однако, если бы бой быков воспринимался как символическое отображение вековой потребности человека одолеть собственный животный инстинкт, то реальный поединок стал бы ритуальной драмой. В этом случае бой мог стать переживанием, помогающим человеку понять, что он должен контролировать свой слепой ком-пульсивный инстинкт и освободиться от его господства. Подобная трансформация соответствовала бы развитию ритуалов спасения во многих религиях. Обычно такие обряды имеют своей первоосновой древние жестокие жертвоприношения, аналогичные бою быков. Ибо матадор служит символом того, что лишь героическим усилием, даже героической позицией, человек может успокоить свои страстные влечения. Если он способен сохранять спокойствие и самообладание даже в порыве собственного гнева и при пробуждении звериных инстинктов, то, возможно, он окажется их достойным противником, невзирая на значительно большее количество энергии в их распоряжении, по сравнению с тем, что доступно его новообретенному эго-сознанию. Мастерство, самодисциплина и ритуал или религиозная позиция — вот факторы, которые склоняют чашу весов на его сторону.

Этот аспект ритуального сражения с животным обыгрывался и на древнем Крите, где плененных юношей, мужчин и девушек обучали «играть» с быками и в конце концов убивать для демонстрации власти дисциплины над слепым инстинктом, представляемым быком. Такое ритуальное жертвоприношение представлено на рис. 4. Изображение воспроизводится с золотой шаровидной печати, найденной в микенском захоронении возле Фисбы (город в Беотии).

Рис. 4. Критское жертвоприношение быка. Изображение с золотой шаровидной печати микенского периода, Фивы, Беотия. Воспроизводится по Evans, «The Ring of the Nestor.»

Когда в процессе психологического анализа индивид сталкивается с проблемой укрощения мощных инстинктов, вновь пробудившихся вследствие конфронтации с его тенью'', эта проблема может быть представлена в сновидениях как схватка с сильным диким зверем. Одной современной женщине, столкнувшейся с проблемой такого рода, приснилось нападение свирепого быка на первобытного человека. Завязалась отчаянная борьба, но в конце концов человек убил быка ударом под лопатку — так, как в давно минувшие времена ритуально убивали быков на Крите, (см. вкладную иллюстрацию П.) Существует множество легенд и сказаний, как и реальных исторических событий, иллюстрирующих становление такой героической позиции. Очень поучительный пример — поединок между Давидом и Голиафом. Армии израильтян и филистимлян стояли лагерем друг против друга, и день за днем Голиаф, огромного роста и силы великан, выходил от филистимлян и бросал израильтянам вызов: выставить своего воина для схватки с ним один на один. Исход поединка решал все сражение, хотя, согласно обычаю того времени, битва должна была продолжаться до последнего, с тем чтобы победитель уничтожил поверженного врага и разорил его страну. Дети Израиля исполняли свой священный долг, к которому призывал голос Иеговы, воинственного Бога, воплощавшего бессознательные побуждения народа, 121 лишь недавно с оружием в руках пробившего себе путь к земле обетованной. И вот пришел черед схватки с филистимлянами, занимавшими более выгодную позицию и превосходившими израильтян по силе. Голиаф, силач-филистимлянин, представлял опору на грубую силу. Давид, вызвавшийся добровольцем на поединок с ним от израильтян, заметно отличался от своего противника. Это был юноша — почти еще мальчик. Тем не менее, он одолел своего соперника благодаря мастерскому владению вовсе не боевым оружием, а своей пастушьей пращей, предназначенной отгонять диких зверей, угрожавших отаре по ночам. Эта победа означала, что сила уже больше не являлась наиважнейшим фактором в мире. Владыка сил небесных менял свой характер.