Возможно, первоначально это было изображение жнеца, который, подобно Лити-ерсу, съедал весь урожай и таким образом приносил голод и смерть. Позднее этот образ стад представлять смерть независимо от ее причины. Аллегорическая интерпретация фигуры смерти как жницы людей, падающих под ее косой, подобно полевой траве, очевидно, является более поздней концепцией.
Этот старик, которого необходимо изгнать, равнозначен волку из обсуждавшихся выше верований. Он часто уравновешивается «юношей», который, подобно Персефоне, символизирует молодую пшеницу. Например, в древние времена в Риме существовал обычай: 14-го марта — в ночь перед полной луной, отмечавшей начало сева — прогонять старого Марса, Mamurius Veturius. Марс был не только богом войны, но и духом растительности. В этой Церемонии к старому Марсу относились как к козлу отпущения и прогоняли его на территорию врага. Интересно отметить двойственный аспект Марса. Со своей положительной стороны он вые- 88 тупает духом растительности и дает название весеннему месяцу марту. Его зодиакальным домом служит Телец, ассоциируемый с месяцем изобилия. Но в своем отрицательном аспекте он является богом войны. Большинство войн в конечном итоге развязываются из-за пищи, плодородных земель или их современных эквивалентов: в корне своем причина всех войн — недостаток еды. Кроме того, гнев Марса — слепая ярость, овладевающая человеком в такой мере, что он теряет всякий рассудок — как правило, обусловлен фрустрацией одного из основных инстинктов; он представляет вторую фазу инстинкта самосохранения, а именно, импульс защиты от врагов.
Постепенному развитию инстинкта голода способствовали два фактора: влияние людей друг на друга (социальный фактор) и убеждение человека в сверхъестественном происхождении всего того, что ему непонятно в природе. Сперва этот сверхъестественный элемент объяснялся как мана существа, предмета или человека; но постепенно действие маны стали рассматривать как проистекающее от сверхъестественных существ, богов или демонов, управляющих миром, хорошего расположения которых необходимо добиваться для того, чтобы выжить.
Мы не знаем истоков социальных и религиозных факторов, формировавших психологическое и культурное развитие. Они появились задолго до того, как человек начал обрабатывать землю и двигали эволюцию инстинкта одновременно в двух направлениях, имеющих отличные конечные цели. С одной стороны, отношение человека к своему собрату сдерживало его инстинктивный эгоизм; с другой — он понимал, что несмотря на сознательную волю, важную для обеспечения безопасности в мире, перед лицом неуправляемых сил природы она все же оставалась беспомощной. В связи с этим становление отношения к этим силам выразилось в позиции, которая столетиями известна как религиозная.
