– Да повторяйте, гражданин начальник, хотите знать, кто начал? – Тот уже вскакивал со стула, но задержался. – Так вы и начали, когда меня, шпиона, к блатным закинули. – Кум взвился до потолка, а он тут низкий, и заорал так, что у меня в башке зашумело. Получил от помощника три жестких удара, и сознание вылетело из меня. Очухался в камере, причем явно одиночка. Малюсенькая клетушка, два на метр. Узкие нары, параша, больше из обстановки ничего. Голые стены и пол бетонный, с потолка капала вода. От холода зубы стучали, как танковый дизель.
«О блин, они ведь так и добьются своего, – мелькнуло в голове, – надо начинать работать над телом, иначе край».
И я начал. В первый день больше пяти раз даже не смог отжаться, чего уж говорить о более сложных упражнениях. Растяжку забросил давно, еще в СИЗО, надо заставлять себя, форму вернуть жизненно необходимо. Я так-то уже прикинул, что если решу выйти из зоны с шумом, то это как раз не проблема. Во время допросов у начальника колонии я срисовал, что у конвойных в кабинете, кроме одного пистолета на троих, оружия нет, в соседнем помещении было, конечно, вроде даже ППШ заметил, но вот в кабинете нет. Ой, блин, а ведь у самого начальника тюрьмы наверняка ствол в ящике стола лежит, то-то он туда косился во время допроса.
Через три дня в первый раз вышел из карцера. Да, это было нечто. Глаза слезятся от дневного света, кожа задубела, кажется, на улице даже теплее. Карцер представлял собой бетонную коробку, залитую прямо в земле, как дот, так как выходя я шел по ступеням вверх. Сверху этакий погреб был присыпан землей, да, можно сказать, землянка, только бетонная. На улице дали ведро с водой, умылся. Намочив нательную рубаху, протер тело, по хрену, что на улице декабрь, воняло от меня так, что… Нехорошо воняло, в общем. Правда, это практически не помогло, одежда была как из свинарника. На гигиену отвели минут двадцать, так как все же успел продрогнуть. Блин, не заболеть бы, тьфу три раза! Думал, что готовят к визиту в кабинет начальника, оказалось, простая формальность, тупо загнали обратно. Странно, если хотели сломать, на фига вообще выпускали? Или они теперь пряник решили попробовать, тогда зачем обратно запихнули? Одни вопросы, ответов как-то не находилось. Делать в камере нечего, от слова совсем. Вновь начал отжиматься и тянуть мышцы. Быстро согрелся, жаль, нательную рубаху сейчас не надеть, сырая, когда еще высохнет. Четвертая ночь прошла так же спокойно, как и предыдущие, а вот на пятую я понял, что еще столько же, может, чуть дольше, и я сойду с ума. Нужно что-то предпринять, а проще говоря, валить надо, причем побыстрее.
