Пять крепко зашитых кожаных мешков со свинцовой печатью Анунда конунга весили совсем не много – любой из пяти мешков легко поднял бы и ребенок. Какие же они, эти бьярмовские горностаи, если за каждый из этих легких мешков герцог Баварский дает по два хороших «корляга»!
– Иной товар не столько стоит, сколько пользы дает, а столько, насколько его хотят получить! – сказал Евлад, опытный купец, знавший все хитрости обращения с весами и гирьками и все тонкости пересчета серебра и золота от Северных Стран до Царьграда. – У них там, за Дунаем, без мантиона из горностая приличному королю и уважения нет, тут заплатишь сколько скажут. Они, короли саксов и франков, уж столько лет мостятся царьградского василевса важностью превзойти – без горностаева мантиона им никак нельзя.
Впрочем, видеть горностаев Лют не очень-то и хотел. Ожидаемые взамен «корляги» волновали его куда сильнее. Даже сейчас, в дороге, укладываясь спать – иной раз в темной избенке какой-нибудь придорожной веси, а иной раз в шатре, на лапнике, укрываясь толстой вотолой, – он перед сном вспоминал все виденные им «корляги»: отца, Мистины, Сигге и других. Пытался угадать, каким будет тот, что достанется ему. Гибкий, как змея, прочный, как камень, с глубоким долом, где выбито имя мастера: клинок можно согнуть в кольцо, и он распрямится, ничуть не поврежденный. В навершия и перекрестья рейнские мастера вбивают тонкие узоры из золотой, медной, серебряной, бронзовой проволоки, и они сияют, будто солнце. Меч кажется легким в руке хозяина, но на голову врага падает со всей тяжестью неминуемой смерти… Об имени для меча Лют пока не думал. Нельзя подбирать имя, пока не увидишь своего «корляга» и не подержишь в руке. Ингваров меч, с которым тот отправился в свой последний поход, звался Волчий Зуб – Мистина говорил…
В междуречье Рупины и Роси уже попадались деревские селения, и однажды дружина даже встала в одном из них на ночлег. Весняки успели убежать в лес, даже скотину почти всю угнали, но до них Мистине не было дела. Ничего, кроме съестных припасов, овса и сена для лошадей, оттуда не взяли. Время сейчас было Мистине дороже всего, и иные веси по пути просто проезжали, не оглядываясь. В передовой дозор он посылал целый десяток, и тот проверял все места, пригодные для засады. Конечно, совсем незамеченным отряд из полусотни человек и более чем сотни коней не пройдет, но Мистина недаром попросил Тородда засесть на Днепре и оттуда тревожить древлян – чтобы Володиславу было не до полуденных окраин.
