Дом заскрипел, застонал.
– Ну или просто откройся, просто откройся, – взмолилась я.
Даже если собравшиеся у башни люди в форме пришли меня задержать, я же хрупкая маленькая девушка, они поймут, что натравливать на меня ящеромамонтов и гигантских сороконожек не обязательно, я и так сдамся. В тюрьме, может, хоть покормят.
Или депортируют домой, как незаконную эмигрантку.
Скрипнув, дверь отворилась. Всего мгновение я видела разрушенный парк. Затем обзор закрыл лохматый брюнет, прижимавший к груди планшет с бумагой. Помахал мне рукой с зажатым в ней карандашом и улыбнулся той идиотской улыбкой, которую обычно используют при общении с не понимающими языка туристами.
Экстремальный туризм в этой стране определенно развит.
Брюнет снова помахал и жестом пригласил выйти. Придерживая девочку за талию, я поплыла по желе. Оно выталкивало нас к двери.
Брюнет что-то быстро записал.
Не понравился мне его горящий энтузиазмом взгляд, потому что причина энтузиазма неясна, но он явно велик.
Я подсадила девочку.
Сбоку раздался мужской голос. Брюнет, записывая, лишь отмахнулся.
Желе бесследно соскользнуло с платья девочки, она развернулась, протягивая ко мне тонкие ручки. Зацепившись за край проема, я оттолкнулась ногами от стены и выскочила наверх. Встав на взрытую черную землю, огляделась.
В общем, можно сказать, что парка больше не было.
Напротив стоял лохматый брюнет с записями и пугал энтузиазмом.
Пых! От старинного фотоаппарата на ножках взвился столб дыма. Из-под занавески вынырнул высокий худой гот в перьях и нахлобучил цилиндр. Налаченные волосы свисали сосульками. Игравшая на губах улыбка не отражалась в густо накрашенных глазах. Но перья его мне понравились, надеюсь, не один он здесь так ходит. Коснувшись цилиндра пальцами с черными ногтями, он слегка поклонился, сверкнув острым кольцом-птицей.
Брюнет ломанулся ко мне, я дернула девочку на себя – казалось, он не успеет притормозить и собьет ее. Но он остановился, положил ладонь на мою макушку, затем параллельно земле повел ладонь к себе (получилось на уровне губ) и быстро что-то черкнул на прикрепленном к планшету листе. Краем глаза уловила движение: в стороне стоял еще один длинноволосый брюнет и закрывал лицо рукой.
Что-то резко сказав, брюнет номер два пружинистой походкой двинулся ко мне – высокий, широкоплечий, длинноволосый, с бледным, очень серьезным лицом, одетый с иголочки во все черное (но готом его не назовет даже самый наивный). От его правильности и респектабельности хотелось спрятаться, как от палящего солнца.
