Моя приоткрыла рот.
Метнулся к ней, прижал ладонь к ее горячим сухим губам.
– Нет-нет, только молчи! – затряс головой, надавливая ладонью чуть сильнее.
Над моей рукой блестели орехового цвета глаза. Не томно-романтичные, с чарующей поволокой, как в салонных беседах, и не вытаращенные от страха, как обычно после полетов со мной, а осмысленные, что давало надежду на взаимопонимание.
Свободной рукой указал на лианы, помахал, изображая, что мне нужно с ними разобраться. Затем показал на жену и приложил палец к своим губам.
И недоуменно вскинул брови, что по моей задумке должно было означать вопрос: поняла?
Кивнула!
Облегченно выдыхая, я расплылся в улыбке. Умница.
Ухватив меня за запястье приложенной к губам руки, жена с неожиданной силой рванула ее вниз, указала на дрожащую девочку и с грозным видом потрясла перед моим носом кулаком.
У меня заскрипел мозг.
Женщина… жена грозила мне кулаком! Неужели она обещала меня им ударить? Нет, быть не может: женщина может хлестнуть по щеке ладонью, но кулак – это мужская прерогатива. Неужели в их мире не так? О, какой страшный мир!
На всякий случай покивал: пусть главе рода кулак слабой женщины, особенно его жены, вреда не причинит, но надо проявлять к этим хрупким созданиям снисходительность, я же длор.
По небу опять пролетела одна из патрульных птиц. Так, надо заняться делом.
Закатывая рукава, опустил глаза – и наткнулся взглядом на облепленную влажной сорочкой грудь, на туго обтянутые широкие бедра, ноги.
Может, я девушку из постели вытащил? Эта ее одежда – она же практически ничего не скрывала! Кожи не видно, но фигура… Она же передо мной почти нагая. И рубашка так груди обтягивает, что соски проступают.
В горле пересохло. Сглотнул. Горячие пальчики дернули меня за подбородок, заставив посмотреть в гневно суженные глаза.
Надо придумать оправдание, надо придумать оправдание своему непристойному поведению! А, она же все равно не поймет, если скажу, что ни о чем таком не думал.
Замахал руками и замотал головой: я не думал о том, как соблазнительно обтягивает груди влажная рубашка… Влажная!
Положил руки на колени жены и заставил воду уйти из всей одежды, капельки брызнули на землю. Жена ошарашенно себя оглядела, ощупала и снова уставилась на меня.
– Да я только высушить тебя хотел, – зачем-то добавил я к улыбке и кивкам.
Отошел подальше от полуголой женщины, снова указал на лианы и, глядя ей в глаза, приложил палец к губам.
Она кивнула.
А с ней можно работать, не то что со Смузом и Алвери! Я заулыбался. А потом вспомнил, что после решения проблемы с переводом жена может все накопившееся за время вынужденного молчания высказать.
