Огненный город | страница 67

Крован встал и направился к двери. Глаза Люка лихорадочно метались – искали предмет, что-то, чем он мог бы ударить этого человека. Сбить его с ног. Оглушить. И бежать. Но нет, ошейник не даст ему это сделать. Они спустились по лестнице и, к удивлению Люка, снова оказались в столовой.

Крован остановился и положил руку на дверь, которая вела на кухню.

– Тех, кого отправляют ко мне, я разделяю на две группы. Одна группа – гости, они живут как Равные. Другая группа – рабы. Гостям я даю полную власть над теми, кто им служит. Ошейники не позволяют слугам принести вред гостям или физически ограничить проявление их воли, ошейники и меня оберегают от ваших злых умыслов. Но гости могут обращаться с прислугой, как им заблагорассудится, и, что бы они ни сделали, все это остается безнаказанным.

Многие гости пользуются этой привилегией и часто посещают нижний этаж, чтобы дать себе волю и насладиться своей безнаказанностью. Некоторые, подобные тебе, воздерживаются. Но в конце концов скука и отчаяние гонят их вниз.

Голова у Люка закружилась. Что такое он говорит?

– Унижать и издеваться? Почему люди так обращаются со своими собратьями?

– Такова человеческая природа, – ответил Крован.

Он толкнул дверь, и звук, усиленный длинным каменным коридором, оглушил Люка.

Где-то там кричала женщина.

– Сильный всегда доминирует над слабым, – продолжал Крован. – Мужчины над женщинами. Англичане над расами, стоящими на более низкой ступени эволюции. Равные над простолюдинами. Это естественный ход событий. Как ты видел сегодня вечером, я требую от тех, кто покидает меня, чтобы они это поняли и признали, прежде чем я могу даровать им милость Последней двери.

Люк с трудом мог соображать: невыносимо давил на голову летевший по коридору надрывный крик. Но не требовалось усилий, чтобы понимать: то, что говорит Крован, – немыслимая мерзость.

Равные – люди, обладающие невероятной силой. И вместо того чтобы использовать ее во благо, творят зло.

Снова раздался крик. Люк обогнал своего хозяина: происходящее там нужно немедленно остановить, и плевать, что Крован сделает с ним после этого.

– Вот оно твое истинное лицо, Люк, – сказал ему в спину Крован, когда Люк поспешно рванул вглубь коридора. – Вы все следуете своей природе.

Люк подбежал и остановился в дверном проеме. Кухня произвела на него неизгладимое впечатление: каменные стены, огромный камин и массивные деревянные столы. Казалось, за прошедшие столетия здесь ничего не изменилось – царило средневековье.