Что рассказал ей Мейлир тогда, в саду, несколько недель назад? Что лорд Рикс когда-то любил простую девушку, а лорд Джардин отправил ее в город рабов. Как странно, что одна-единственная подлость, случившаяся четверть века назад, породила тайную ненависть, которая выплеснулась только сейчас, привела к смене власти и сломала столько судеб простых людей?
– Он любил простолюдинку? – презрительно усмехнулся Файерс. – Разве? Ты же знаешь, Абигайл, что это за люди. Разве они могут полюбить кого-нибудь из нас?
– Эй! – крикнула Мидсаммер, она непринужденно устроилась в углу невзрачного потрепанного дивана, словно была обычным жителем Хакни, а не наследницей одной из старейших британских фамилий. – Ты же знаешь, что с любовью все не так просто. Человек может влюбиться вне зависимости от того, Равный он или простолюдин, мужчина или женщина. Что такое любовь? Это сила. Во время безвозмездной отработки девушка может думать, что она любит своего хозяина, но, пока служит, она не может свободно впустить любовь в свое сердце.
– Дженнер мне не хозяин! – почувствовав себя уязвленно, возмутилась Аби.
– Я вообще говорю, – резюмировала Мидсаммер. – Но если ты приняла это на свой счет, то вот вам и пример: Дженнер может быть лучшим из всех Равных, но он при всем при том остается одним из Джардинов. И если бы Джардины добились своей заветной цели, то мы бы все – и Равные, и простолюдины – безвозмездно работали исключительно на них.
Аби вознегодовала. Дженнер не такой. У него нет Дара, и он не может ее принудить делать что-то против ее воли.
И все же Мидсаммер была права. Аби испытывала раболепный страх, когда еще год назад зачитывалась романами, в которых горячие парни, владеющие Даром, заставляли простолюдинок беспрекословно им подчиняться. Но сейчас она знала, что стало с женой Собаки и матерью маленькой Либби. Знала, что можно сделать Даром, и это было не эротично, а жестоко и наводило ужас. То, как безвозмездная отработка коверкала человеческие отношения, было еще одной причиной ненавидеть Равных.
– Итак, что нужно сделать с информацией о лорде Риксе, – начал Файерс, дипломатично возвращая разговор в первоначальное русло. – Ее нужно вложить в правильное ухо. В последнее время я наблюдаю за наследницей Боудой. Светская львица. С огромным энтузиазмом посещает все светские мероприятия. В данный момент она считает Джардина своим союзником, и такая информация может быть для нее весьма ценной. Я знаю, что лорд Рикс ее крестный отец, но Боуда не тот человек, который будет держаться за человеческие привязанности, когда на кону ее восхождение на олимп власти. Если Боуда пойдет на конфронтацию с лордом Риксом и публично предъявит ему обвинения, тогда мы сможем его уничтожить, а мне это позволит завоевать ее благосклонность. И хотя это вряд ли приведет к немедленному освобождению твоего брата, это может подвести Боуду к решению о помиловании, когда, скажем, канцлер Уиттем наградит ее местом председателя Совета юстиции. Что ты по этому поводу думаешь, Аби Хэдли? Мне следует ей рассказать?
