Толчок в бок. Самый болезненный из трех. Я охнул. Храни Господь мои косточки…
— Посмотрим, — выдохнул Годзилла.
— Смотри, — выдохнул я.
Долго ждать не пришлось.
Сирены и мигалки возвестили о прибытии полицейских. Примчались все, кто был, включая сотрудников городского управления и тех, кто не находился сейчас на службе. Старший лейтенант из «Северного» Иван Терентьевич Самохвалов, отдыхавший после вчерашнего жаркого дежурства, приехал на место на своем подержанном «Фольксвагене» чуть ли не в пижаме. Володя Курочкин нарисовался рядом — отдыхал недалеко в ночном клубе, когда среагировала общая система оповещения.
— Что происходит? — спросил Самохвалов.
— Перемены, — туманно ответил полупьяный Курочкин.
У ночного магазина сгруппировались шесть полицейских машин. Местные копы пока ничего не предпринимали — сквозь стеклянные двери они увидели двух мужчин, один из которых приставил пушку к виску другого. Территорию оцепили. На глазах у немногочисленных местных жителей, выскочивших на улицу, разыгрывалась сцена воистину голливудского масштаба.
— Ну, и чего теперь? — спросил я Годзиллу, когда мы вернулись к стойке. — Живым отсюда никто не уйдет.
Он молчал. Я не мог видеть выражение его лица, чувствовал только дыхание. Чеснок и водка.
Святов все еще сидел на полу, сжимая голову руками.
— Кирдык! — воскликнул Бандана. — Походу, я его вырубил. Не встает.
— Живой?!
— Вроде дышит.
— Ты не смотрел, есть запасные выходы?!
— Нет!
Годзилла беззвучно выругался. Градус напряжения возрастал с каждой секундой.
Тут меня отпустили. Толкнули в спину. Я упал в проход между стеллажами.
— Лежать и не двигаться!
Я не стал спорить, сел на пол. Теперь я имел возможность оценить степень ужаса моего пленителя.
Да, Годзилла паниковал. Он явно не знал, что делать дальше. Очевидно, Петровский при подготовке операции не озвучил возможные риски.
Зазвонил мой сотовый телефон в кармане куртки. Я вопросительно уставился на налетчика.
— Дай сюда! — рявкнул Годзилла.
Я послушно выполнил просьбу, но успел увидеть контакт звонящего на дисплее. Легок на помине, курилка…
Телефон мой лег на стойку кассы, но продолжал звонить.
— Лучше ответь, — посоветовал я.
Годзилла колебался. Телефон не умолкал. Мы сверлили друг друга взглядами.
— Ответь, — повторил я.
Тот дрогнул. Взял телефон, приложил к уху.
— Алло!
Несколько секунд он молчал. С возрастающим недоумением глядел на меня. Потом нерешительно протянул телефон в мою сторону.
— Возьми.
Это был Петровский.
