Я не обижался на его слова — я их почти игнорировал, понимая, что, во-первых, собутыльник мой балансировал на грани отбытия в астрал, а во-вторых, я и сам разомлел. Брюхо набито, но спать еще не хочется. Еще немного, и меня потянет на приключения. Пусть я добрый и глаза у меня песьи, но пьяный мужик — всегда мужик.
Петровский громко икнул, поднялся с дивана и направился в ванную комнату, опрокинув по дороге пуфик. В дверях остановился.
— Девочку хочешь?
Я кивнул.
— Размотал член до Канзаса…
Портье за стойкой в холле наградил нас недоуменным взглядом, когда мы в обнимку, как два дембеля, проследовали к выходу. В дверях я, кажется, послал ему воздушный поцелуй, но, боюсь, вышло у меня не ахти. Во всяком случае, портье — высокий и сухопарый мужчина с зализанными волосами — сразу после нашего выхода схватился за телефонную трубку и принялся что-то в нее говорить.
— Не надо раздражать местную обслугу, — посоветовал Петровский. — Ей, конечно, далеко до нашей, сермяжной, но в рамках тутошних законов может сильно осложнить досуг.
— Поздно пить боржоми.
Мы миновали парковку с дорогими автомобилями (Петровский обошел один из них — кажется, «Мерседес» — и сосредоточенно помочился на колеса, вызвав у меня приступ истеричного смеха). Потом двинулись по аллее к дороге, где собирались поймать такси. Та часть города, в которой находился наш отель, уже погрузилась в сон, но вдалеке, где-то в центре, жизнь продолжалась. Я видел цветные огни и столбы яркого желтого света, бьющие в небо.
— Тут есть ночные клубы?
— Есть, — икнул Женя.
— Значит, и девочки там есть?
— А то!
— Ну, хоть что-то по-нашему.
Мы перешли на другую сторону улицы. Такси ждали долго. Казалось, что машин на дороге с каждой минутой становилось все меньше. Мы стояли на обочине под фонарным столбом. У нас за спиной дремал гигантский жилой квартал, состоящий из тех самых дешевых сборных домиков («ипотека — пять процентов годовых»). Людей не было, но после нескольких минут нашего тщетного голосования я заметил на тротуаре одинокий светлый силуэт и услышал стук каблучков.
Вскоре под свет фонаря вышла девушка. Невысокая, элегантная, в светлом плаще до колен и с сумочкой на согнутой руке.
Одинокая девушка на окраине — в первом часу ночи?!
Я хотел удивиться вслух, но не успел.
— Буууаааээээ!!!!! — сказал Петровский. Точнее, зрелищно блеванул под столбом, залив асфальт ошметками съеденного ужина. Роскошного и дорогого ужина!
— Да твою же мать!!! — возмутился я. — Жрал бы «Доширак»!
